Что-то в этом есть, когда слушаешь классическую песню Лидбелли «Goodnight Irene» в исполнении этого Самозванца с Гитарой, вездесущего и неистового Кита Ричардса — она звучит обаятельно и по-детски неожиданно. При первом прослушивании вообще можно подумать, что это запись Боба Дилана 90-х годов: шершавый, как драчовый напильник, но зачаровывающий, как австралийское диджериду, голос окутывает тебя уютной салунной атмосферой, где: Девушки танцуют голые, а дамы в соболях/ Лакеи носят вина, а урки носят фрак (c). Но если прислушаться – это всё-таки Кит, а не дельфин, с саундтреком из борделя, а совсем не из приличного салона красоты Вуду.
Американские фольклорные мотивы – это не единственное, что можно услышать на первом за две последние декады сольном альбоме Ричардса. Здесь есть блюз, регги, поп-рок и, конечно, большое количество небрежных, но взрывоопасных и ритмичных , вкусных джемов, от которых ничего не слипается ни у слушателя, ни у исполнителя. Именно они составляют музыкальное кредо гитариста, который до сих пор отвечает за ритмичный пульс в оргазме «The Rolling Stones».
По сути, «Crosseyed Heart» — не столько студийный альбом, сколько запись с весёлой вечеринки лучших друзей, где он танцевал с подругой твоей. Открывающий одноимённый трек альбома – это фрагмент расслабленного акустического блюза, утренняя серенада обормота и кутилы, который решил перевести дух между пьянками-гулянками, приняв на грудь вместо поллитра «Jack Daniels» упаковку простокваши «Домик в деревне» с теплым молочным коржом, лихо украденным из булочной на углу. Несколькими песнями позже Ричардс пускает в ход своё наэлектризованно — пьезоэлектрическое коварство в разухабистой «Trouble» («может быть, Проблема — твоё второе имя, моя Авария, дочь мента»), песня отсылает нас прямиком к звучанию ранних «Stones». Следом за «Trouble» звучит солнечный реггей с острова Чунга-Чанга с духовыми инструментами «Love Overdue». 
Когда дело доходит до трека «Suspicious», Ричардс примеряет на себя образ певца, медитирующего на закате солнца, и можно с лёгкостью представить исполнение этой песни на улице, освещенной фонарями (или в глубине аллеи), под расстроенную шиховскую семиструнку и звуки падающих в дырявую шляпу одиноких медяков. Далее по ходу пластинки вы нарываетесь на бурлящую «Something for Nothing» – звук песни начинается издалека, как будто вам в вашем направлении тихонько движется Трамвай «Желание», а Аннушка не только разлила масло, но уже успела поджарить на нем яичницу с докторской колбасой. Но когда он оказывается достаточно близко, едва не задев ваши тестикулы своим жестким, как ложе вдовицы, желтым буфером, снова начинается чистое-с-мылом ритмичное разудалое гой-еси (но не гей!!!) веселье. И глухому видно, а слепому слышно, что «Something for Nothing» могла бы отлично прозвучать на любом альбоме «Stones», от которого пустился бы в пляс и парализованный доктор Хайдеггер.
Самое удивительное, что всё вышесказанное не отображает содержания альбома в полной мере. Потому что в голову слушателю летит неопознанным летающим объектом мастерски закрученный гол в виде очаровательного дуэта с сексапильной Норой Джонс в «Illusion». Джонс принимает правила игры Ричардса, в отличии от её покойного тезки-основателя Величайшей Рок-н-ролльной Группы Земшара; она контрапунктом выдает безумные вокальные партии, что странным образом дополняет манеру пения Кита. Далее махина под названием «Crosseyed Heart» продолжает своё движение, с довольным видом пережёвывая песню о тупиковых взаимотношениях между противоположными полами «Substantial Damage» («Что мы делаем вместе? Ты была навеселе, ты летаешь на метле, а у меня есть всего лишь картонные крылья любви»).
На альбоме с Китом играет всё та же компания музыкантов, что участвовала в формировании его стороннего разудалого проекта «The X-Pensive Winos» в 80-х и 90-х годах – ударник и соавтор Стив Джордан, гитарист Уэдди Уохтел и саксофонист Бобби Киз (увы, он уже мёртв — аминь!). Но главная звезда на альбоме, конечно же, Ричардс, такой весь из себя душевный и положительный. Он носит в груди своё большое, но запутавшееся в нелепых ямайкских фенечках, а также серебряных нацистских крестиках из коллекции отца Аниты сердце с такой торжественностью, словно это орден Победы с 5-ю рубинами и 16-ти каратными бриллиантами. В итоге любимый Китяра открывает его нам его со всеми своими безграничными радостью и теплотой, на какие он только способен!
