Жизнь полна неожиданностей

“Classic Rock”, декабрь 2019

 Минуя юношескую пору в качестве художника вывесок, Ронни Вуд присоединился к группе Джеффа Бека, а затем к “The Faces” и «Стоунз». А не так давно он поборол рак, записал трибьют Чака Берри и стал отцом близнецов.

Интервью: Иэн Фортнем.

 

Правдивый Рон — «Роллинг Стоун», ас «Фейс», небесный покровитель курящих, художник, радиоведущий, клевый чувак-пофигист, конкретно бриллиантовый старичок – вплывает  в президентский номер отеля в облике ходячей. лучезарной, нескончаемой вечеринки крупными черными шагами в обтяжку. Шевелюра цвета эбенового дерева, скособоченная в направлении неба, расстегнутая черная рубашка поверх футболки Чака Берри, ярко-красный свитер, ниспадающий с плеч… Ронни Вуд — свободный от алко-зависимости и рака, он столь же близок к пышущему жизнью олицетворению рок-н-ролла, как это только можно представить. Он «сделал это» так, что вам оно уже не надо.

- Каково самое сильное впечатление из твоего детства ?

- Наверху в моей спальне с моим проигрывателем «Дансетт», выучивая приемы Чака Берри.

- Где ты достал свою первую гитару ?

- Во времена моего цветистого детства, от моих братьев Арта и Теда. Она была взята на время у парня по имени Дэйви Хэйс. Но когда его забирали в армию, он сказал: «Мне придется взять гитару с собой». Так что гитара была у меня всего лишь несколько месяцев. Мне было всего-то около семи лет, и факт, что я буду жить без гитары, реально разрывал мою душу на части. И вот, мои братья скопили кое-что на счету в банке и приобрели мне инструмент в рассрочку. Она был первой, которой я обладал, и которую я обменял на мою гитару «Роджерс», когда занялся работой художника по вывескам.

- Кажется, что ты всегда ставил себя в некие благоприятные возможности и никогда просто не стоял и ждал, когда подвернется удобный случай. Ты всегда был от природы уверен в себе ?

- Да, смею предположить, что да, очень скромным образом. Я всегда просачивался через черный ход, всегда убеждая себя, что я нахожусь в нужное время в нужном месте, я чувствовал ситуацию своим нутром.

- Тебя часто спрашивают, а было ли трудным решением выбрать между живописью  и музыкой, но у меня создается впечатление, что тебе никогда не приходилось делать этот выбор.

- Я пытался зарабатывать как художник, когда был молод, вникнуть в театральный дизайн в киностудиях, но это было закрытое сообщество, тебе нужно было быть членом союза. На этой сфере деятельности было натянуто много красной ленты, чтобы пробиться на работу в коммерческое изобразительное искусство. И собеседования ?  Я не знаю, как кто-то в итоге получал работу в графической области, чего я так старательно добивался. Вот почему я выбрал путь автора песен, более свободную дорогу, но по-прежнему в некоторой форме «чертежничества». Я вырабатывал свой свободный стиль рисования, одновременно тренируясь над формой своих букв, правильных до смерти.  Но безнадежная попытка, что была у меня с живописью, затмевалась моей музыкальной свободой внутри моей гаражной группы, репетируя в гараже со своими товарищами. Мы могли получить «пятерку» за концерт, и перед тем, как ты это знал, я мог заработать 5 фунтов в неделю и отдать моей матери 2 фунта 10, что было невероятно. В юности я был главным кормильцем в моей семье.

- Ты немедленно распознал, что «Стоунз» — это твои ребята.

- Когда я впервые увидел их, то сказал себе: «Я буду в этой группе». И никогда не сомневался в этом, и это было вот так. Предположу, что если ты  достаточно сильно веришь во что-то, то оно сбудется. Люди говорили, что мне нужно всегда соответствовать высокому стандарту, что этого никогда не случится. Я думал вроде: «Да, я могу… я могу быть импрессионистом, чертежником, я могу быть кем угодно, кем я хочу быть».

- Очевидно, что группа Джеффа Бека была уже изначально внушавшим опасение союзом, но ты был на басу. Хотя это именно  Джефф окончательно расколол группу, ощущал ли ты немного нетерпения в плане того, чтобы тогда уйти самому ?

- Да, потому что “The Birds”, “The Creation” и группа Джеффа Бека были моими вешками к «Стоунз»,  а потом прямо у меня на глазах распались “The Small Faces”, что случилось через не слишком большой промежуток времени после распада группы Бека. (Её ударник) Том Ньюман пустил козла в огород, сказав: «Пока мы не получим больше денег, то продолжим бастовать». Внезапно Джефф испаряется. Мы реально не были удивлены. Мы уже привыкли к тому, что он не появлялся к какому-нибудь концерту. Но когда он поехал обратно в Англию, то мы подумали: «Ох».

- Было много спекуляций с тех пор, что если бы группа Бека сыграла на Вудстоке (что она послала подальше) то оказалась бы в фильме и достигла более широкого признания, и позднее не оставила бы вакуум, заполненный «Лед Зеппелин», прийдя к той грандиозности, которой позднее наслаждались «Зеппы». Но мог ли ты сидеть на басу в группе Джеффа Бека  всю оставшуюся вечность ?

- Стали ли бы мы более знамениты, если бы сыграли на Вудстоке ? Мы определенно оставили бы свою веху в истории, будучи частью Вудстока, но я думаю, что как распорядилась судьба, так это и должно было случиться. Мы были очень разочарованы, потому что мы знали, что впереди на горизонте маячит Вудсток, но в то время факт, что он станет таким значительным явлением, был просто слухами. Фестивали по-прежнему были довольно новой штукой. Мы сыграли несколько выступлений с Хендриксом, которые прошли на открытом воздухе. Он всегда хорошо относился ко мне. Он всегда говорил Джеффу: «Позволь басисту сыграть соло».

— Львиная доля обаяния “The Faces” была такова, что со стороны вы выглядели как сплоченная банда, к которой каждый хочет присоединиться, группа братьев. Что пошло не так ?

- Мы были группой братьев, и мы действительно любили гастроли. Особо не нравились нам студии звукозаписи. Каждый норовил покрутить свою ручку посильней, лишь только они входили туда, и это было нашим слабым местом. Нам было необходимо больше времени проводить на творческой стороне. Я научился этому уже в «Стоунз». Вот как они поддерживали свой высокий стандарт — все свое время проводя за сочинением песен в студии. Как концертная шобла, “The Faces” имели порядочное чувство локтя друг между другом, но мы знали, что так не будет продолжаться вечно, потому что структура менеджмента была более благосклонна к сольной карьере Рода. За что мы не вправе его обвинять. Род всегда очень хорошо относился ко мне и брал меня с собой, давая мне свободу играть на гитарах и басу на его сольных альбомах. Там у меня было лучшее из обеих миров. Я получал удовольствие, быть в “The Faces” и в творческом процессе соло-альбомов Рода. Но я знал, что это не продлится всегда. Тецу (Ямаучи) был реально непредсказуем после того, как Ронни Лейн покинул группу, слишком безумен, и я все более и более часто сталкивался со «Стоунз».

- Скажи, что-нибудь услышанное о тебе от Мика Джаггера и Чарли Уоттса в документальном фильме Майкла Фиггиса “Somebody Up There Likes Me” удивило тебя ?

- Было мило услышать от Чарли то, что Мик никогда не терял в меня веру. Я подумал: «Это чудесненько», и это заставило меня посмотреть назад, и Мик поддерживал меня во многих тяготах, когда я пытался «исправиться». Он всегда поддерживал меня в штуках с реабилитацией.

- Признавать, что ты испытываешь зависимость – это одно, но «очищаться» ?

- Это очень индивидуальная вещь. Это понимание того, что: «Боже,  это убьет меня, если я продолжу». Это, говоря в целом, общее чувство. Некоторые люди не имели этого «рычажка отключения», и они просто продолжали, пока их тело не отключалось навсегда. Я хотел остановиться перед тем, как мое тело отключится. Это было полностью самовлюбленное решение: спасти свою собственную жизнь. Я очистился единственно затем, чтобы остаться в живых (смеется).

- Жизнь в пузыре «Стоунз» была подобна жизни в замедленном мультфильме, где никто не ощущает нужды стареть ?

- Мой мозг перестал говорить мне: «Ты становишься старше», начиная с моих тридцати лет. Я помню свой 40-й день рождения, мой 50-й, эти веховые камни, но даже тогда я говорил себе: «Мне не сорок»… 72 ? Забудь об этом.

- Твой диагноз — рак легких — должен был перевернуть твой мир с ног на голову; ты только что снова стал отцом своих близняшек. Итог был совершенно позитивен, но должно быть, это был ужасный период.

- Ага, длиною в несколько дней неизвестности. Я подумал: «О, дорогая… Ну, вот мое времечко и истекло…» Когда я услышал новости, что это можно убрать, и что в моем остальном теле рака нет, то я думал вроде: «Кто-то наверху любит меня даже больше!» После всех лет, что я так усердно курил, просто остаться с раком в левом легком, который они были в состоянии удалить, было просто фантастикой, благословением свыше.

- Теперь ты завязал с «бычками», но бросать любую зависимость – это особенно трудно, если ты не находишь новых стимулов, чтобы заполнить пустоту.

- Ага, теперь у меня две головные боли. Мне нужны глаза на спине, чтобы присматривать за Элис и Грэйси. Им по 3,5 года, что показывает тебе, то как же быстро летит время. Так что в отдельности от «обновленных» бодрости и жизнерадостности, что дарят мне дети, музыка и живопись по-прежнему процветают и развиваются во мне. Как новый стимул, я заново переживаю детские увлечения вроде Чака Берри, играя его «живьем». Я нашел Бена Уотерса, который похож на пианиста Чака – Джонни Джонсона. Это так классно – играть с ним, потому что он просто вдохновляет меня.

- Увидим ли мы когда-нибудь «живое» выступление “The Faces” ?

- Я, Кенни (Джонс) и Род только что отыграли концерт в Уэйворте для фонда рака простаты, и в этом процессе мы так хорошо понимали друг друга. Всем это понравилось, и вибрации впоследствии… У Рода просто «снесло крышу», Кенни был мил. Я знаю, что мы поиграем еще немного, ага.

- Глядя на самые последние «живые» выступления «Стоунз», я не думаю, что будет преувеличением сказать, что группа играет лучше, чем когда-либо.

- Мы лучше, чем когда-либо.

- Кажется, что сегодняшние выступления «Стоунз» — на вес золота. После проблем у Мика с сердцем и твоих проблем  с угрозой рака, кажется, что как будто каждый вовлечен в это начало нового видения «Стоунз» : конечной величины, не просто продолжающей играть, как будто это — вечеринка без конца, но относящихся к каждому выступлению как к чему-то действительно высокоценному.

- Да. Это великолепно. Есть великое чувство внутри группы, и с толпой в наши дни, я думаю, что у нас снова определенный «пунктик»: мы просто хотим продолжать гастролировать. «Давайте поедем и сыграем еще немного концертов». Даже Чарли, который всегда был настроен типа: «Я не знаю, хочу ли я все еще ездить в турне». Он такой: «Я открыт к этому, куда бы вы ни захотели, давайте съездим». Что очень классно.

- И ты можешь абсолютно видеть это на выступлениях. Кит тоже газует на всех поршнях.

- Это то, что он делает.

- Была такая точка во времени, где случалось периодически спотыкаться, но теперь ты можешь видеть, что он полностью в своей стихии, назад к бытию наилучшим Китом, каким он только может быть.

- Это так и есть, еще один шаг к верхней планке. Я играю лучше, чем я когда-либо играл, по какой-то магической причине, и я обожаю этот факт и думаю, что мы все поднимаем планку вверх каждый раз, когда мы играем сейчас. Не то, чтобы мы не делали этого и ранее, но теперь мы, как ты говоришь, более сознаем то, что… выживание, как нам всем повезло. С моей недавней угрозой здоровью и угрозой Мика, Чарли – не так давно, Кита – не так давно; случалось довольно много дерьма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

- Наблюдая за Миком в первом концерте после операции на сердце, кажется, что он точно не перенес это как ни в чем ни бывало.

- В больнице сказали, что они никогда не делали подобной операции 75-ти летнему. Не было прецедентов. И никто не возвращается в офис, когда они так стары, обычно так нормальным образом возвращаются к садоводству. К пробежкам по 10 миль вокруг сцены после этого обычно не возвращаются.

- «Роллинг Стоунз» — это очень здоровое место в наши дни. Не только высок уровень подтянутости, имея в виду все  ваши «завязки» по поводу сцены, но каждый раз, когда вы едете в тур, вам нужно проходить медосмотр.

- Что становится труднее и труднее проходить сейчас (смеется). Бедная Джойс (Смит), наш менеджер, реагирует так: «О нет! Еще одна страховка для следующего тура».

- Тебе очень повезло, что ты имеешь эту сеть безопасности, потому что болезни могли быть пропущены в нормальном порядке вещей, так что это должно заново убеждать вас в том, что полный медосмотр каждый год нужен вам как воздух, или что-то ?

- Да, это так. И без этих осмотров куча этих вещей не могла быть обнаружена. Нам пришлось бы и дальше беззаботно выступать, одновременно стукаясь головой об стену, в общем-то.

- Где мы находимся в части нового альбома «Стоунз» ?

- Это в процессе. Мы очень довольны теми студийными работами, что продолжаются, но как ты знаешь, «Стоунз» никогда не пишут альбом в одночасье. Но оставляя в стороне наш график, занятый турами, мы просто вклиниваем в него маленькие визиты в студию, и он приобретает очень милые формы.

- Не будет ли другого (альбома «Стоунз» с каверами 2016 г.)Blue & Lonesome”?

-  О нет, полноценный новый студийный альбом.

- Конечно же, (заглавный трек альбома “Faces” 1973)Ooh La La” говорит нам, что человеку приходится совершать ошибки. Но если бы ты мог вернуться, то какой совет ты дал бы себе более молодому ?

- Я бы сказал (поет): «Пожалуйста, никогда ничего не меняй». Жизнь полна изгибов и обходов. Тебе просто нужно жить  этим. Следуй своему сердцу.

- Оглядываясь назад, я предположу, что твой самый темный период был «на трубке», фрибейсе кокаина.

- Ага. Этот ужасный жернов на твоей шее, потому что он просто захватывает тебя целиком, и это очень трудно «послать».

- Труднее, чем «бычки» ?

- Старый добрый “Champix” – таблеточки, которые отрезают часть мозга, жаждущую сигарет. Однажды ты просыпаешься и бормочешь под нос: «Я больше не буду заниматься этим». И вот как оно есть. Это похоже на то, будто бы я никогда не курил. Когда я вижу какого-нибудь курильщика, то думаю: «А ты уверен ?»

Добавить комментарий