Китяра раскрывает секреты

Журнал Rolling Stone”, 2012.

Автор: Патрик Дойл.

О своих героях детства, искусстве песенного вступления и поиске потерянного аккорда, который длится целую жизнь.

 

Кит Ричардс вспоминает тот момент, когда гитара впервые завладела его воображением. Будучи ребенком, он заметил испанскую гитару с жильными струнами на верхней крышке пианино дома у своего деда Гаса, который играл на саксофоне в танцевальном бэнде в 30-е года. «Это было то, на что ты глядел, о чем думал, но к чему никогда не прикасался руками», — говорит Ричардс. Но однажды, когда Ричардсу было около 10-ти лет, его дедушка наконец-то удивил его этим инструментом. А вскоре гитара стала  жизнью Кита…

«Я брал гитару повсюду, — вспоминает он в “Gus & Me”, своей детской книжке 2014 года. – Я ложился спать, и мои руки обнимали её корпус». Будучи подростком, Ричардс подражал фееричному рок-н-роллу Эдди Кокрана и Бадди Холли. В школе искусств,  в конце 50-х, он научился сырому кантри-блюзу Биг Билла Брунзи и Роберта Джонсона. «Внезапно я понял, что это ушло назад во времени гораздо дальше, чем те 2 года, что я играл», — говорит он. А потом,  после теплой встречи со своим другом детства Миком Джаггером в лондонской электричке, Ричардс начал постепенно развиваться в величайшего рок-н-ролльного ритм-гитариста всех времен. Он донёс именные приемы своих героев – удары по парным струнам Чака Берри и жгучую атаку чикагского блюза Хьюберта Самлина  — до гораздо более широкой публики, одновременно запустив свой инструмент в инновационные новые измерения. Его использование открытой настройки G (типично используемой на слайд-гитаре) дало путевку в жизнь таким хитам, как “Brown Sugar”, “Honky Tonk Women” и “Street Fighting Man”. (Ричардс записал рифф к “Street Fighting Man”, перегрузив звук акустической гитары через моно-кассетник).

В 2012-м, когда “The Stones” запланировали тур к своему 50-ти летнему юбилею, Ричардс охотно поговорил с “Rolling Stone” о своей истории с инструментом, игрой с Брайаном Джонсом, Миком Тейлором и Ронни Вудом, и о том, какой совет он дал бы молодым музыкантам.

 

- Ты называешь Чака Берри своим самым большим влиянием. Что впервые привлекло тебя к нему ?

- Я помню, как увидел его в “Jazz On A Summer Day”. Что поразило меня – это как Чак Берри играл против течения  с компанией джазовых парней, отличных парней, врое Филли Джо Джонса на ударных и, кажется, Джека Тигардена на тромбоне. Но у них был то джазовое отношение, которое иногда надевают на себя такие чуваки: «Ооо… этАт рок-энД-рол!» Но он устроил им всем хорошую трепку, а для меня это – блюз, это -  отношение, это – те усилия, которых оно стоит. Я слушал каждый прием, который он играл, и подбирал его, и в конце концов ты начинаешь находить на этом свой собственный свинг. Каждый музыкант начинает с того, что слушает кого-то другого. Реально, мы все передаем это по кругу. Чак получил это от Ти-Боуна Уокера, а я получил это от Мадди Уотерса и Элмора Джеймса и Би-Би Кинга. Мы все – часть этой семьи, которая уходит корнями в столетия назад.

Чак играл несколько «подогретую» версию чикагского блюза; это был рифф гитарного буги-вуги. Он поднял это на иной уровень. Но он был чуть моложе, чем более старшие блюзовые парни,  и его песни были более коммерческими, но без того, чтобы быть просто попом. Это довольно трудно сделать – создать классную пластинку, которая также очень коммерческая. Это – главная штучка Чака Берри.

- Ключевой маркой твоей игры всегда был парно-струнный стиль, когда ты на протяжении одной песни переплетал мелодические лид-линии с ритмическими частями. Ты можешь услышать это на твоих каверах “Carol” и “Route 66”, плюс в твоих собственных песнях, таких как “Its Only RocknRoll”, которая также является «чистым» Чаком Берри.

- Я впервые услушал подобные штуки у Ти-Боуна Уокера. Но это реально просто привлекло мое внимание, когда я услышал Чака. И я понял, что эти парни на самом деле играют партии духовиков. В начале 50-х в большинстве ритм-энд-блюзовых групп были духовые. И в то время, как электрогитара становилась более продвинутой, гитаристы «перекрывали» духовую секцию – они были дешевле. Это был вопрос экономики, как я думаю. И мне довелось расти одновременно с этим проклятым инструментом, знаешь.

- Это потрясающе, как  недолго была в обиходе электрогитара перед тем, как ты начал играть на ней.

- Ага, в основном она была по-прежнему на своей ранней стадии. Для меня, лучшие из них были сделаны в то время. Это был по-прежнему очень новый инструмент, доступный каждому, у кого есть хлеб.

- Даже в ранние дни, риффы были очень важны для “The Stones”: “19th Nervous Breakdown”, “Get Off of My Cloud”, “Satisfaction”.

- О, эта, ага (смеется).

- Ты помнишь, как ты начал писать в этом ключе ?

- Вступления для меня всегда были очень важны. Это было то, что захватывает тебя. Это заставляло тебя хотеть видеть, что будет следующим. Я никогда реально не корпел над ними. К тому времени, как песня закончена, вступление обычно вроде как бы само вставлялось в процесс. В те дни, когда мы записывались, это было типо: «Милая песня. Как она начинается ?» Первым риффом, наверное, был “19th Nervous Breakdown”. После этого, вступления вроде как стали моей работой, чтобы задать ширину шага и тон песни.

- Как ты адаптировался после игры с Брайаном Джонсом к Мику Тейлору, а потом – к Ронни Вуду ? Тебе приходилось меняться как гитаристу вокруг этих 3-х парней ?

- Ага, ты делаешь это. Брайан и я, мы работали очень, очень сплоченно, переплетаясь гитарами, потому что в общем-то мы научились всем нашим штучкам у чикагского блюза, так что это все время была вещь с двумя гитаристами. Тейлор был гораздо более гибким солистом, более типо лид-гитариста. Так что потом я углубился в эту более разделенную штуку, хотя обычно мне приходилось делать немеряную кучу гитарных наложений. Я оставался много поздних вечеров, переплетая их туда и сюда. Иногда на треке могло быть 3 или 4 гитары, но их нельзя было различить конкретно, потому что они вплетены друг в друга.

- Что по поводу того, когда ты начал играть с Ронни ?

- Период между Миком Тейлором и Ронни вроде как наложился, потому что я так или иначе играл с Ронни, знаешь. Я играл на его альбоме “I’ve Got My Own Album to Do”. Так что это был более гибкий вид трансформации. Но играть с Ронни – это нечто на полути между Брайаном и Миком Тейлором. Он также делает много «переплетов», но он также делает соло-штуки и классно управляется со слайдом, знаешь. На сцене, мы перекидываемся партиями и решаем, кто на самом деле делает это. Это нечто вроде взглядов на сцене типо: «ОК, теперь давай ты».

- Для столь узнаваемого гитариста, ты всегда жаждал играть с кем-то другим.

- Это весело с одним, но это гораздо лучше – с двоими, как один переигрывает другого, знаешь. Ты можешь распределить определенные вещи, но ты никогда не знаешь, когда это начинается, так что это всегда интересно. Это гораздо веселее.

- Группа недавно осуществила архивные релизы “Exile On Main Street” и “Some Girls”.Ты когда-нибудь слушал что-нибудь из твоей игры на старых вещах и удивлялся: «Как я сделал это ?»

- О да, много раз. Иногда, когда ты ремикшируешь, ты думаешь: «Я даже и не знал, что я сыграл эту партию на этом». Ты проходишь через странные вещи, потому что тут их так много, чувак. Это на самом деле отсылает меня обратно прямо к моей собственной гитаре. Я говорю: «Мне нужно еще потренироваться».

- Как ты возвращаешься к своей обычной рабочей форме ?

- Ну, одна из причин, это то, что я работаю со Стивом Джорданом, именно по этой причине. И еще, я не могу остановиться, мужик. Мне нужно играть время от времени. Иначе я начинаю дергаться.

- “The Stones” играли в прошлом месяце впервые за годы. На что это было похоже ?

- Это было классно. Я едва не подумал, что мы немного заржавели. Самое чудесное было в том, что это звучало так свежо, как ты только мог надеяться. Это была классная неделя.

- Кроме Чака, кого еще ты считаешь своими самыми большими учителями ?

- Я учился у множества чуваков, мужик. Рай Кудер. «Индеец Эд» Дэвис, который играл с Таджем Махалом. Я подобрал у него пару трюков. Из меня также может кое-откуда вылезти Бадди Гай. Как музыкант, то, что ты слышишь – это то, что ты получаешь. Это приходит  с другого конца.

- В 70-е, ямайкская музыка стала большим влиянием. Как это начиналось ?

- Я начал жить на Ямайке с 1972-м, и сделал это довольно быстро с местными музыкантами, и типо научился этому с нуля, реально. Это было даже до Боба  Марли. Когда я прибыл на Ямайку, только что вышел “Catch A Fire”. Если ты увлекаешься этим, то ты впитываешь вещи, и они становятся, даже неосознанно, реально, это становится  частью твоего стиля.  Был такой период в 70-е и 80-е, когда эти чуваки были очень крепкими.

- У тебя есть какой-нибудь совет для более юных гитаристов — людей, которые только взяли в руки инструмент ?

- В этом плане я реальный традиционалист: я думаю, что вам всегда нужно начинать с акустики. Предпочтительно даже с классической гитары с жильными струнами. Я думаю, что если ты приручишь акустику, то у тебя появятся некие корни, потому что электрогитара сама по себе может обмануть тебя, парень. Ты можешь включить её на полную и получить немного обратной связи. Есть куча электронных трюков, но они необязательно сделают тебя хорошим гитаристом.

- У тебя есть практическая техника, которую ты считаешь наиболее эффективной ? У тебя есть некий режим ?

- В общем-то нет (смеется). Я просто беру её в руки, когда чувствую в этом потребность, если ко мне приходит идея. Я просто держу гитару в своих руках, пока на меня не найдет нечто.  Потом я могу мало-помалу отрубиться,  но это может прийти в любой момент.

- Ты обнаружил открытую настройку G  в конце 60-х, и она стала определяющей в таком множестве песен “The Rolling Stones”. Ирония в том, что эта настройка гораздо более ограниченная, чем стандартная. Она как бы усекает возможности.

- Ну, для меня пятиструнка – это по-прежнему как неосвоенная территория. Иногда всё зависит от того, как она тебя осеняет, и ты просто получаешь подходящую возможность чего-то, чего бы ты не добился, играя на 6-ти струнке. Если у меня появилась идея для песни, и она реально не «кликает» меня, я говорю, давай попробуем её на 5-ти струнах. Внезапно, это становится чем-то другим, другой путь рядом. Это почти что другой инструмент, в некоем плане.

- Ты когда-нибудь чувствовал, что у тебя кончаются идеи ?

- Ну, это еще одно, где нужно скрестить пальцы, это. Ты играешь под нужный бит в нужное время и позволяешь вступить в работу твоей музе, знаешь. Спасибо Господу, что она всегда рядом. Тебе просто необходимо пихнуть себя вперед с животной силой  и явной фортуной. Это случается не каждый день, когда ты собираешься найти что-то новое. Гитара – это невероятно очаровательная головоломка, вся штука.

- У тебя есть твой любимый рифф ?

- Нет, парень. Я люблю “Start Me Up”. Я люблю “Tumbling Dice”.

- У тебя есть любимый аккорд ?

- Это тот, который я еще не нашел. Потерянный аккорд. Некоторое время я думал, что нашел его, но он не был потерян, после всего.

- Одна из моих любимых песен у тебя – это “Make No Mistake” от “The X-Pensive Winos”.

- Это один из тех моментов, когда я думал, что нашел потерянный аккорд.

- Что это за аккорд ?

- Ни у кого нет названия для него. Я спрашивал у пианистов. Они дали мне одно название. Я спросил у духовиков, они дали мне другое. Так что он не в буквальном смысле потерян, но просто пролежал в бюро находок.

- Какая песня бросает вызов более всего, когда ты играешь на сцене ?

- Наверное,  “Gimme Shelter”. Особенно вступление. В нём идёт так много партий, и я иногда полностью не уверен, как делать это. Иногда я перепрыгиваю от одной партии к другой, и мне надо бы остановиться на одной.

- В последние 20 лет ты написал много баллад, корни которых уходят в блюз и кантри. Как ты думаешь, почему так ?

- Этот вид вещей – всегда вид некой тусовки. Просто это, когда сейчас и снова из них выпирает что-то  по одной или другой причине. Но в общем я по-прежнему обожаю гитарную игру, на которой я вырос, слушая её. Я всегда просто старался получить столько чувства из проклятой штуки, сколько я только могу, понимаешь. Да, вот что это такое.

Я думаю, что как только ты начинаешь снова играть с ребятами, с группой, то ты тяготеешь к написанию большего количества темповых вещей. Когда ты сидишь один дома, ты тяготеешь быть немного более на другой стороне.

- И уделяешь ли ты какое-либо внимание кому-нибудь из более новых гитаристов ?

- Джека Уайта я знаю довольно неплохо, чёткий игрок. И здесь всегда есть классные бездельники. Я бы мог начать называть их всех по имени, но это было бы невозможно, в основном потому, что я не могу запомнить их имена.

- Как ты думаешь, куда гитаре нужно пойти в будущем ?

- Уммм, в хорошие руки. Я не знаю, парень. Но я пойду за этим прогрессом охотно.

Добавить комментарий