Настоящий «Перекати-Поле»

Джун Саутворт дарит вам эксклюзив «Фаб» — историю Брайана Джонса.

Журнал «Fabulous», 7 ноября 1964

Всю свою жизнь ты являешься колоритным персонажем, а потом внезапно ты – просто кто-то из группы. Твоя личность похоронена под ее образом. Ты – один из «Роллинг Стоунз», и никто не желает знать, что ты когда-то был кем-то другим. Потом, постепенно, группа становится такой значимой, что твое имя знает каждый, так что на тебя снова  начинают смотреть как на индивида, задаваясь вопросом, а что же заставляет тебя фунциклировать ?

Для Брайана Джонса это отдельно взятое колесо Фортуны провернулось полным циклом. Он вырисовывается как один из истинных «персонажей» на том поле деятельности, где они процветают….

В мире шоу-бизнеса становится невозможным пойти на любое собрание без того, чтобы услышать там «самую свежую историю о Брайана Джонсе». Он неординарный, провокационный, нравящийся  большинству и понятный меньшинству. В Америке он популярен так же, как все остальные четверо «Стоунз», вместе взятые. А в Британии его персональная популярность возрастает с каждым новым стоном его гармоники.

И все же его личность – это целая мешанина противоречий. Он бывает таким  «трепачом», что его не может задеть ничто. А бывает, что он настолько неуверен в себе, что одно лишь нелюбезное слово, брошенное в его адрес с противоположной стороны улицы, приводит его на несколько часов в дурное настроение.

То же самое, когда вы вдруг начинаете считать, что он – самый добрый человек, которого вы когда-либо встречали, он заставит вас чувствовать себя так, что вам хочется вырвать эту пепельно-блондинистую шевелюру с корнем. И все же вы верите ему, когда он говорит вам с покаянием, что он не был намерен огорчить вас. Это не внутри него – быть злым больше, чем на минуту.

Внутри уединенного жилища в Беркшире, где он проводит большую часть своего отдыха, Брайан откровенно поговорил со мной о давних временах, которые сделали его таким, каков он сегодня.

Он родился в «доме обычного типа» в Челтнеме, спокойном и зеленом городе. Его отец, аэроинженер, записал его в частную школу, но Брайан особо не рассказывает об этом.

Здание Челтнемской средней школы, снесенное в 1967-м

В Челтнемской средней школе он всегда был в первой тройке лидеров по оценкам экзамена на аттестат. Ему было всего 15, когда он успешно прошел семь экзаменов на аттестат зрелости с оценкой «средняя успеваемость» (Позднее он добавил еще два предмета). Но примерно раз в неделю он бывал на ковре в кабинете директора, часто будучи наказан розгой. В классе он изображал учителей или прогуливал занятия, чтобы пойти поплавать.

Его сообщника по «преступлению» звали Смит, и никто среди администрации не упоминал имен Смита и Джонса без нервного коллапса.

«Потом, когда я закончил шестой класс, то обнаружил, что меня уважают более старшие мальчики, и внезапно я оказался среди своих. В первой четверти я пошел с друзьями в местный джаз-клуб. Я был первым кларнетом в школьном оркестре, и когда мне было 16,  я создал собственную группу. Мы играли в клубе в перерывах, и это случалось 2-3 раза в неделю.

«Я потерял привычку готовить по вечерам свое домашнее задание, когда это требовалось, и когда заданий накопилась куча, то я работал до 3-х или 4-х часов утра. Я никогда не пренебрегал своей работой».

«После 18-ти месяцев в шестом классе я начал выступать против школы, и в итоге меня выгнали. Я начал бунтовать против того, чтобы одевать квадратную студенческую шапочку во время поездок в школу на велосипеде».

Брайан ухмыльнулся грустной, хитроватой усмешечкой, воспоминая, что именно за этим последовало.

 

Льюис Блаунт Джонс, отец Брайана, в своем челтнемском доме, июнь 1964

Планы его отца касательно того, чтобы Брайан поступил в университет, поменялись, и его снарядили в Лондон, чтобы он учился на оптиметриста.  Он продержался неделю.

«Я не хотел работать там, где нужно было работать на кого-то другого, и вот, когда я завел нескольких друзей, то уехал с ними автостопом по Континенту. Я хотел сделать в своей жизни хоть что-то».

В итоге этот настоящий «Перекати-поле» приехал домой в Челтнем, потому что соскучился по своим старым друзьям. Он работал в магазинах пластинок. В одном месте ему платили 15 фунтов в неделю в должности главного продавца в отделе дисков. Но он никогда не переставал заниматься своей собственной музыкой. Он был неплохим пианистом и кларнетистом, и добавил к этому саксофон, гитару и гармонику. В итоге он переключился с джаза на ритм-энд-блюз и создал группу, которая стала «Роллинг  Стоунз».
«Я хочу быть известным как исполнитель на гармонике, — говорит он. — Харп стал для ритм-энд-блюза тем же, чем банджо было для трад-джаза. Я — не один из тех гитаристов, которые живут с гитарой. Иногда у меня дома даже нет ее. Однажды мне будет неплохо продюсировать пластинки и писать серьезные вещи для гармоники, я понимаю нотную грамоту – за исключением гитарных нот. Последний раз, когда я ездил домой, я переложил «Свадьбу Гайаваты» (первая часть из цикла-трилогии кантат  »Песнь о Гайавате» британского композитора Сэмюэла Кольриджа-Тейлора, 1875-1912) для фортепиано. Это заняло у меня несколько часов, но по завершении дало мне ощущение некоего достижения».

Для Брайана важно время от времени быть в состоянии делать что-нибудь самостоятельно. Он – такой человек, который быстро обзаводится друзьями. Но разным людям в разных местах он представляется в различных настроениях.

Дома он будет босиком, с колтуном на голове и нежным. Он поведет вас, чтобы показать Билли Джи, который привязан на поводке в заднем садике, он — красивая коричневая козочка. («Мы все совершаем ошибки…») Он спасет своего атласного Мэнкского котенка из-под яблонь и будет кидать яблоки в сторону своего пуделя Пипа, чтобы тот приносил их обратно. И он поговорит о горных восхождениях на пони в Шотландии.

В Лондоне он часами будет суетиться из-за того, какую рубашку надеть, либо вычищен ли его костюм, либо хорошо ли выглядят его волосы, которые он моет ежедневно (а иногда и дважды в день). Он ходит на все вечеринки, и это завершается ночным клубизмом до рассвета. Если «Стоунз» — немного необузданная компашка, то он – самый необузданный. Если они тихие, то он – тишайший. Он получает удовольствие от картинга и боулинга с 10-ю кеглями, и вот это, кажется, самая общепринятая вещь, которой он когда-либо будет заниматься.

Брайан в салоне своего "Хамбера" в ожидании суда, 1968

Среди тех нетрадиционных вещей, что Брайан совершил в свое время, можно назвать обклейку всей крыши его авто «Хамбер Хоук» марками “Green Shield” (марки со скидками на покупку в каталогах, увековеченные в песне «Genesis» «Knights Of  The Green Shield»), приобретение антикварного рукомойного столика из красного дерева, жизнь на одной капусте, мысленные свои диалоги с Моцартом и исполнение для меня «Реквиема» на гармонике.

Он без стеснения признает, что любит внимание. Он отвечает на львиную долю своих фанских писем – от руки! – и будет стоять и подписывать автографы долгими часами, если ему позволят время и место. Он очень заинтересован в предложениях фанов по поводу того, как можно улучшить «образ» группы и очень близко к сердцу принимает критику на личном уровне.

В личностном плане я считаю, что он потрясный человек с чудесным лицом, обилием шарма и изящных манер.

Но никто не знает, что конкретно Брайан захочет отчебучить в следующий раз, намереваясь сделать свою жизнь еще интереснее.

Добавить комментарий