Кит Ричардс: «Они не бросят меня»

(продолжение)

- Ты упоминаешь моралитет.  Давай поговорим о вас как о семейных людях. Ваш, парни, образ на юге Франции на вилле, употребляющих наркотики, попивающих  винишко, создающих “Exile” – и все-таки здесь все ваши семьи. Жены. Дети. Это была явно не коммуна идеальных родителей.

- Мне кажется, что мои дети скажут тебе, что их вырастил отец, который был немного не в себе, и бывали времена, когда мы все собирались вместе, а есть времена, когда этого не происходит. Это похоже на Германа Меллвила, знаешь. «Хватит причитать, увидимся через 3 года!» Или нет. И я не думаю, что кто-либо из нас считает это такой уж проблемой. Если ты проверишь полицейские данные всех детей “Stones” – моих, Мика, – то они все довольно стабильные типчики.

- Что ты советовал им?

- Ничего. Если у них появлялись проблемы – приходите ко мне. А если нет – просто приди и повидай меня в любое время. Если я в Австралии, а у тебя  — проблемы, то приезжай. Мои дети прилетели ко мне, когда я раскроил себе голову на Фиджи, а это – самое неподходящее место для затмения мозгов. И прямо перед тем, как меня отправили в Новую Зеландию, мои дети уже были там. Потому что – любовь. И именно этому я и учу их. Любовь. Знаете, вы можете забить на все на свете и… посмотрите на папу! (смеется)

- Конечно же, твои дочки приводили домой своих парней, чтобы познакомить их с тобой.

- Я знаю кучу их бывших бойфрендов.

- Думаю, что парни просто сходили с ума, когда приходили и видели тебя…

- Я надеюсь!

- И ты еле удерживался от того, чтобы не дать им по яйцам?

- Мне всегда хотелось оторвать их! (смеется) Но какой отец этого не хочет? «Хочешь сохранить их, сынок?»  Ч-чик!

- А Мик  трахнул Аниту ?

- Скорее всего,  да. Наверное, когда снимали этот фильм (“Performance”).

- Как вы с Миком пережили это?

- Тогда я не знал этого, и мне  было в общем-то все равно.

- Точно?

- Да. Я имею в виду – мы с Анитой, мы никогда не были женаты. И – умм! – ты никогда не седлаешь эту сучку, приятель, не имея в виду, что этого не сделают другие – понимаешь? Ну,  сделали. Были там-то. Это – пустяки, знаешь? Я имею в  виду, что тоже имел тёлок Мика.

- Сколько же тёлок, по твоим подсчетам, вы поимели заодно?

- После Мэриэнн – всё стабильно (смеется).

- Больше пяти?

- Нет. Я не хочу называть имена этих других сучек, потому что я увел у него нескольких, и  — умм! – он увел у меня кое-каких, но это не суть важно. После Аниты,  я решил уводить у него каждую его сучку (смеется).

- Но только не последнюю?

- (шепотом) Я бы на ней не  смог !

- По поводу «голубизны» Мика – насколько он был геем ?

- Это было обезъянничание.

- Обезъянничание?

- Это все было…  Не понимаю, как вообще кто-то может совать это в ж***.

- И даже не с Боуи ?

- Нет. Я имею в виду, так, по мелочи,  дразниться…  Я не держу свечку перед ним все дни напролет. Понимаешь, что я имею в виду? Но в своё время это было довольно мучительное  обезъянничание, которое имело место в реальности.

- Тебе не хотелось вмазать ему за это?

- Нет. Я имею в виду, это было такое гомосеческое… (передразнивает бормотание Трумена Капоте) Но я имею в виду — как компания парней может продержаться вместе так долго без того, чтобы  не позволять друг  другу определенные вещи?  Мы не были бы здесь, если бы мы не делали то, что должны делать. То есть записывать великие пластинки и песни и играть для людей. Причина, по который ты  здесь -  это потому, что,  будучи выше любых вещей, ты хочешь выйти вот сюда и «завести» народ.  В том числе и себя, конечно же (смеется).

- Большинство парней, которых я знаю, считают тебя душой группы. А ты говоришь о моральном стержне  …

- Да, и у меня есть один такой! (смеется)

- Но все думают, что ты – мрачная, измученная душа.

- В группе много души. Я имею в виду, это – то, насколько ты хочешь схоронить её от других. Думаю, в этом — моё отклонение от нормы. Я — …

(Тут Ричардс, разговаривая, как бы нечаянно задирает свою рубашку и жилет, чтобы почесать себя где-то в районе тазобедренного сустава. И тут я замечаю, как что-то вклинивается  у его бедра в верхней части брюк – там виднелось  нечто вроде револьверной кобуры. «Это у тебя часом не пушка?» — спрашиваю я. Кит делает паузу: «Это? – говорит он, дотрагиваясь до кобуры. – Нет, это нож». В этот момент он вытаскивает его оттуда, с щелчком раскрывает и показывает блестящее лезвие длиной сантиметров в 10. Ричардс дает мне насладиться этим зрелищем сполна — на мгновение, в тишине  - затем защелкивает нож и засовывает его обратно, объясняя: «Я ношу его, чтобы штаны не соскакивали, потому что я худею». У Ричардса были в последние пару лет проблемы со здоровьем, особенно после того, когда он упал с ветки дерева на отдыхе в Фиджи в апреле 2006 года и ударился головой о корни, что потом неверно объявили как падение с кокосовой пальмы. У Ричардса обнаружили опухоль мозга, в мозгу застряли осколки проломленного  черепа,  и его нужно было прооперировать.)

- Давай поговорим о Фиджи. Тебе делали трепанацию и  просверлили дырку в черепе.

- Да, да.

- На что это было похоже?

- Это было маленечко странно – лежать на каталке под викодином,  к тому времени прошло уже 10 дней, и они следили за течением болезни, и к этому времени я уже как  следует узнал своего доктора. Он сказал: «Теперь твое состояние стабилизировалось; теперь можно лететь в Манхэттен или в Лондон, потому что тебе нужна операция. Тебе нужно убрать  эти штуки из головы».  И я сказал: «Я никуда не полечу! Мы сделаем это сейчас! Здесь. Я не хочу проходить через все это, путешествуя и летая». Но я сказал анестезиологу: «Слушай, меня довольно трудно вырубить» (смеется).

- У тебя бывали потом страшные сны ?

- Первые полгода я был несколько разбалансирован… немного нетерпелив по отношению к некоторым своим друзьям (смеется). Но в общем – нет. Это было как после перелома ребра. Я «сделал» себе все ребра. Я «сделал» голову. Больше уже нечего разбивать (смеется). Все врачи мира хотят заполучить мое тело, когда я, наконец, сыграю в ящик.

- Тебе нужно будет продать свое тело на Ибее.

- Да, я тоже так считаю. Напротив, у меня невероятная иммунная система. У меня был гепатит C, и я его вылечил сам.

- Как?

- Просто оставался самим собой.

- Легендарные переливания крови ?

- Это все херня. Херня. Я выдумал это потому, что хотелось очиститься от всей этой наркоты. Нет ничего лучше легенды.

- Лучше твоей легендарной иммунной системы?

- Она выше  средней,  да.

- Это медицинский факт?

- Да. Они хотят мое тело, чтобы изучить его и понять, как сделать других людей лучше (смеется). Я имею в виду, я неправильно питаюсь. Внутри меня лежат ужасные вещи.

- Но, тем не менее, ты не ешь сыр.

- Нет! Сыр – это очень неправильно.

- Почему так?

- Посмотри на всех вокруг (надувает щеки).

— У тебя есть какие-либо еще фобии?

- В плане тела – нет. Сыр для меня – это «нет-нет». Все остальные  —  идите и ешьте его.  Просто взгляните на себя. Свернувшееся молоко – это не идеальный выбор для каждодневной пищи, вот и всё (смеется).

- Был ли такой момент в твоей жизни, который ты  вспоминаешь чаще всего?

- Эта штука с Мальборо-стрит, когда судья взял молоток и – «10 фунтов обвинения!» (В 1973 г.  он и Анита были арестованы в своем лондонском доме  за хранение наркотиков. –  Прим.  авт.). Это был судьбоносный момент, когда я почувствовал всем нутром, что могу попасть в тюрьму. Попробуйте сказать себе «виновен» 25 раз подряд. Я мог бы стать в тюрьме очень возвышенной личностью, но я никогда не забуду, как пошел в тот день на ланч.

- Куда же ты пошел?

- Туда, куда копы не ходят. Я никогда не видел себя мишенью для системы.  И вот неожиданно  ты понимаешь, что являешься ею.  Мне никогда не казалось, что если я сделаю немного этого (изображает укол в руку) или возьму немного этого (изображает, будто нюхает кокаин), то попаду в такой переплет, понятно? И тут я понял, что за мной следят. А потом твое чутье останавливается на других вещах. Я до сих пор гляжу в окно и ищу, не стоит ли рядом авто без номеров (смеется). Это вселяет страх. Внезапно начинаешь ощущать себя преступником.

- Ты когда-нибудь обсуждал это с Джоном Ленноном?

- Да. Он чувствовал, что за ним охотятся. Что это была охота высокого профиля. А потом ты понимаешь, что неважно – делал ты это или нет. Они подбросят тебе это к тебе в карман. И ты думаешь: «Это уже не игрушки». Это не просто рок-н-ролл. Они боятся тебя. И это было то, что интриговало меня. Они реально напуганы. Я имею в виду – я вырос в Британской Империи, и боп-боп-боп «Боже, храни королеву», и ты понимаешь, что вся эта громада на самом деле считает, что ты хочешь нанести им вред? И ты понимаешь, какими параноиками они должны быть, если они считают, что, убрав одного или двух гитаристов, они сделают так, что в Империи всё будет клево. Все, что они делали – это показывали собственную хрупкость.

Продолжение

Добавить комментарий