«Один гнилой зуб, и все считают тебя разбойником»

 “Creem”, декабрь 1974

Питер Эрскин

После своего визита в суд Кит Ричардс открывает перед нами душу по поводу Брайана, Мика и «самого скрываемого секрета Роллинг Стоунз». Наркотики ? Кит обсуждает недавнее посещение врача в Швейцарии. «Если ты собираешься профукать жизнь, — откровенничает он, — то профукай элегантно».

 


Ох, уж этот болеутоляющий кислородный бриз, что дует с Темзы с другой стороны Чейни-Уок… Через дорогу от входной двери Кифа, на тротуаре изнемогает желтый автопогрузчик GPO с 2-мя парнями, занятыми марафонным трудом по оголению обрывков проволоки кусачками. Где-то между этим и тем Вест–Эндские лабиринты «Атлантика» с  коврами по всему периметру и  затемненными стеклами — парень, так сказать, в процессе переезда. И это, если кто-то до сих пор склонен верить популяризированному имиджу личности Ричардса, наверняка будет для него нехилым подвигом.

Ваш конфиданте, приехав рано, в ожидании Самого кидает в бокал кубики льда. Затем -  небольшой взрыв эмоций Большого К, как его назвал шофер такси, которое прибыло буквально только что, в течение которого он занимался метанием ножа, во время последней пикировки.

Пропустим это со спокойной душой, потом.

Ощущаешь ли дыхание копов в затылок по-прежнему, Кит ?  «Охо-хо, серьезно, бейби – я вижу этих липовых рабочих на улице перед моим входом каждый день;  я очень скоро перееду. Мик и я чувствуем их – но это нас особенно не волнует. То есть, после каждого рейда кое-кто просто усовершенствует свою систему охраны, понимаешь ?» Жеманная ухмылка и быстрый взгляд в упор на Испанца Тони, высокого парня с лицом короля Арамиса, словно высеченным из мрамора, и неподражаемыми волосами, уложенными спреем, в дорогостоящей джинсе, солнечных очках и сигарой ловкача из сериала «Гавайи 5.0», а также выражением безмолвной беспощадности на физиономии.

Ага, но как там по поводу самого последнего ареста из-за оружия ?

«Оу, та сага закончилась в суде мелких тяжб на Мальборо-стрит, где был очень чувствительный магистрат, который почуял, откуда дует ветер — от наших друзей в Скотленд-Ярде и – ухх – он был достаточно дельным для того, чтобы понять, что…э-э-э… потому что мне пришлось признавать себя виновным во всем подряд, что нашли у меня дома, в техническом плане я был виновен…»

Это случилось в прошлом году. Копы неожиданно явились у Кита, Аниты и друга, и… вуаля, эта пушка и весь этот фургон для перевозки чудо- предметов из медицинского кабинета!

«Там типа – уу… — 15 обвинений, и на каждое мне нужно было отвечать «виновен» — но потом я вышел с моим смягченным наказанием, которое было фантастикой, потому что оно реально показало копам, кем они реально были. Они даже пытались ввернуть в дело это старое бельгийское ружье, которое было сконструировано – аа… в 1899-м или что-то… очевидно, один из тех предметов для охоты на дичь, который мог бы оставить своему сыну отец, когда ему было 12 или 11 лет или что-то… И полиция в самой своей гнуси попыталась рассказать тому магистрату, что это оружие было обрезом. С того момента магистрат просек, что случилось: что я зашел в свой дом, который сдавал внаем куче людей, которые были большими растяпами и не убирали за собой».

Личность по его левую сторону с мудрым видом кивает; это молодой парень с длинными черными волосами, которые выглядят так, будто начищены гуталином, и темными очками из «магазина на диване» Питера Фонды, частично скрадывающими его трухлявую комплекцию типа «мамина гордость». Позднее Ричардс начнет утверждать, будто он прибыл к нему на порог, дабы представить ему пленки своей группы «Цианид». Так что здесь он припадает к «Джек Дэниэлсу», точно как недавно закончивший университет завсегдатаев Южного бара.

«На самом-то деле, — говорит Ричардс своим фирменным носовым тоном, — это была очень милая пушка, револьвер новой модели с молоточковым спуском. Он был прислан мне телохранителем во время нашего тура’72 по Америке, которому казалось, что мне будет лучше с этой штучкой: «Ты никогда не одинок со Смитом & Вессоном».

В противоположность популярной легенде, Ричардс – это очень пикантный объект для интервью. Каждый, кто хоть чуток держит в памяти его часто цитируемую беседу с Робертом Гринфилдом для журнала «Роллинг Стоун», неизбежно будет, если у него есть хоть некое подобие вкуса, восхищен: а) его построением фразы; б) его юмором, простирающимся в воздухе под кажущимся сухим, абсорбентным фасадом. Гринфилд отразил все это – как убежден и Энтони Скадуто, который выудил из данного материала огромные ломти для костяка своей книги «Мик Джаггер». Как бы там ни было, это издание тоже выглядит как некий вид точки «легитимного» соперничества Блестящих Близнецов, так как сам Киф, похоже, в последнее время занимается прессой  более активно, основная масса которой, кажется, либо запоздало проходится по достоинствам “Exile”, либо же кидает очередную пригоршню грязи в сторону нового альбома.

Настоящие вопросы, которые вы бы хотели изложить – это: а) Сколько раз в год он переливает себе кровь ? б) Какова композиция коктейльного меню Напитавшихся Его Кровью, предположительно требующих её непременного наличия ? в) Какого там черта случилось с его зубами (сиречь «Угольно-черной улыбкой»)?; г) Действительно ли имели место некоторые из более вызывающих разборок,  в которых он, как предполагается, был задействован ? и д) Почему каждая часть его тела, кажется, функционирует как несколько не связанных друг с другом информационных центров ? -  Таким образом, например, придавая ему размашистую походку марионетки, небрежно хранившейся  в сундуке Карабаса пару десятков лет…. как уже окончательно оформлено Ником Кентом… и после многих лет изучения Его личности.

Возвратимся к Скадуто — хотя он, впрочем, наверное не заслуживает этого. В книге присутствуют определенные положения – одновременно прямые и косвенные – что, возможно, Кит захотел бы ответить на них только по единственной причине, что все это прочтет целая ватага людей и, как большая часть вещей в печати, ей оно понравится.

«Как представляется мне, — говорит Киф  - Энтони (Энтони ???) застал Марианну очень, очень не в себе в продолжении нескольких дней и  записал все подряд, что она изволила вспомнить и… у-у-м… приукрасить. «Приукрашенные воспоминания», так бы я это назвал. Я не читал их, но конечно же, я был бы дико рад послушать  — тогда, по крайней мере, я бы уберег себя от чтения херни…»

Согласен, сквайр. Так вот, перво-наперво Скадуто намекает, что  в начале – когда Мик начал нелепо и нетипично заниматься с “Blues Incorporated” Алексиса Корнера – то Кит был типа как исключен по причине того имиджа неотесанного гопника, в котором он в некотром роде пребывал в то время, будучи немного – у-у-м… — грубоватым.

Как в тот самый первый раз, когда Кит и Джаггер собрались вместе с группой и прорывались сквозь разрушительную версию “Around And Around” Берри:

 

«Когда их единственный номер завершился, они получили вежливый кусочек аплодисментов от некоторых и каменное молчание от многих. Сирил (Дэвис, со-лидер и певец-харпист в группе) присоединился к ним. «А у тебя хороший голос», — сказал он Джаггеру. Он упорно игнорировал Кита. Дик Тейлор, сидевший в зале в качестве зрителя, отчетливо почувствовал, что каждый в этом зале возненавидел эту путаную версию Чака Берри – штатную программу Кита, и горели нетерпением отделаться от него как от явного рокера.

Джаггер прополоскал горло глоточком пива и ничего не ответил. Он был настолько переполнен радостью от своего первого выступления перед публикой, что просто не мог вымолвить ни единого слова, либо же дать себе отчет в столь ужасающей реакции на игру Кита. Джаггер «сделал это».  Он спел перед сотней людей и был уверен в том, что это – хорошее начало…»

И постепенно он утверждает:

«Среди нескольких членов “Blues Incorporated” и их жен, техников и знакомых, было сильное чувство, будто Джаггер бросил “Little Boy Blue & Blues Boys”, будто он расколол группу, став певцом в команде Алексиса. Более всего выглядел отчужденным от Джаггера Кит – а ведь он всегда кучковался на сторонке Мика, друг с гитарой, наблюдавший за сценой из-за своего столика, но ему никогда не разрешалось играть, так как он был рокером…»

«Это интересный выкрутас, — говорит Ричардс, улыбаясь задумчиво. – Я никогда не хотел играть с “Blues Incorporated”, и они никогда не хотели, чтобы я играл с ними. Правдивая история об этом – что Мик, я, Дик Тейлор из старых “The Pretty Things” и еще один гитарист, который сейчас является официальным членом Лейбористской партии, Боб Бекуит, познакомились с Брайаном в этом клубе, где играл Алексис. Мы, бывало, сидели в течение пары номеров и нескольких встреч в выходные дни, дебютных встреч, которыми Алексис время от времени руководил, у-у-у… целуя краешек платья какой-нибудь там придворной дамы. Мика приглашали за компанию на некоторые из тех выступлений петь просто потому, что он был тогда немного уродцем, и им нравилась ответная реакция, когда они бесхарактерно выслушивали все эти чудо-реплики, что начинали сыпаться на них: «Ах, скОжи-и, порниЩа, а можЬно ми сыграем “Moon River” ?» — в адрес Алексиса и Сирила Дэвиса, можешь такое представить ? Но у меня никогда не было ни малейшего желания присоединиться к той группе: та группа сводила меня с ума, по правде говоря. Я считал, что это была просто очень, очень любительская попытка кучи мужиков среднего возраста, понятно ?

Единственный период, который он (Скадуто) затрагивает с какой бы там ни было чувствительностью – это когда был такой период двух месяцев в ’62, где Мик пел немало концертов с “Blues Incorporated” в ущерб репетициям с зародышевыми “The Rolling Stones”. Брайану, в особенности казалось, что Мик хочет заработать себе на хлеб столько, сколько ему удастся раздобыть – ууу… два фунта десять в неделю – и из-за того, что он (Брайан) был  поборником репетиций, ему казалось, что до определенного момента Мик дезертировал от нас – что было, для любого рационально мыслящего индивида, довольно глупо, потому что «Стоунз» не работали вообще.

По правде говоря, я не в состоянии вспомнить такие древности, но в действительности я, наверное, играл тогда реально по-зверски – но я по-прежнему был намного лучшим гитаристом, чем Алексис, и тот вид музыки, что он накладывает, он реально хорош в ней, но вид музыки, в которую тогда закапывались мы, ну-с…. Он не был на 100% впереди нее. Он пытался овладеть чем-то, чего в нем реально не было. Это дошло до той точки, где после 3-х или 4-х недель мы могли придти и Мик мог сказать: «Давай-ка сыграем “Roll Over Beethoven”», и Алексис мог неожиданно брякнуть одним из своих металлических плектров по всем струнам и сказать: «Ох, извини, старичок, мне кажется, что я порвал струну – а ты просто продолжай», потому что он знал, что терпеть не может тот стиль бита, понял ?»

И что, между вами троими не было никакого классового барьера ?  Я имею в виду, Брайан и Мик выросли в домах среднего класса, а ты был представителем рабочего. Скадуто, кажется, до определенного момента, играет на этом…

«Нет, это… это красиво. Энтони превзошел сам себя – я никогда не рассчитывал, что он доберется до этого факта. Мик и я знаем друг друга с 5-ти летнего возраста. Мы жили на одной и той же улице. Это было вплоть до того времени, когда спустя 5-6 лет те люди поняли, что те штуки не имеют значения. В те дни это было больше похоже на снобизм наизнанку; это могло быть использовано против тебя. Подразумевалось, что кто-то один вышел из самой бедной части города и играл на гитаре тоже; люди из средней школы считались педиками и козлами».

А предположение о том, что Брайан был пуристом, и что развенчание его иллюзий уходило корнями в уход группы от изначального саунда ?

«Брайан никогда не был пуристом. Обычно ему нравилось притворяться таковым, когда это было выгодно. Что было прекрасно. Это был его великий трюк. На самом же деле, Брайан как-то играл на саксе в Челтнеме с  рок-н-ролльной  группой “The Ramrods”, которая обычно играла все вещи Дюэйна Эдди – и это была его претензия на славу».

А претензия на то, что самые первые студийные записи (в студии “IBC” с Глином Джонзом) рассматривались Брайаном и всеми вами в превосходном смысле по отношению к вашим изначальным розничным релизам ?

«Мы  думали, что они хороши для первого раза, но заслуга в этом принадлежала Глину, который был опытным звукорежиссером. Они были связаны  с нами через тусовку в Чиме (пригородок в лондонском Саттоне), когда мы играли все эти маленькие шоу в пивных. Более похоже на то, что ты делаешь сейчас», — добавляет он, адресуя свою ремарку сеньору Цианиду, который тем временем пытается выглядеть отчаянно закаленным в боях, одновременно  подпитываясь бурбоном и делая не в кассу маленькие жесты невоспитанности, типа стука по поверхности бутылки или размазывания содержимого пепельницы по тарелке с холодной мясной закуской.

«Не верь никому, — советует ему Киф. – И ничего не подписывай». Парниша кивает.

Постепенное расхолаживание Брайана, говорит он, возвращаясь к изначальной теме, произрастало из одного случая в Ливерпуле ближе к концу ’63, когда группа обнаружила, что он провернул финт, сказав их тогдашнему (первому) менеджеру Эрику Истону, будто он – лидер, дабы тот наскреб по сусекам ему сверх на пятерку в неделю. С сильнейшим апломбом группа немедленно произвела перераспределение этих дополнительных средств.

А дальше ?

«Брайан играл особую роль в группе, музыкант для музыкантов, который, кажется, был просто вездесущим, — пишет Скадуто, немного воскуривая лестью, — чья функция внутри группы была в использовани всех инструментов, которыми он владел, дабы построить звенящие обертоны, которые придали музыке «Стоунз» фактурность и широту охвата. Он превратил их в так называемую Величайшую Рок-н-ролльную группу Мира. Музыка Брайана была настолько красивой, что она собрала «Роллингов» воедино в самом начале и держала их в единой узде по пути к звездности».

Очень спорная точка зрения. Кажется, что с ней частично соглашалась Нико (а также Стив Марриотт в недавнем интервью), но ребята, ладно уж вам, он не был столь хорош, не так ли ? Просто еще один клинический случай Скадуто, любящего педалировать свои аргументы ?

«Справедливости ради, Брайан… — Ричардс берет сигарету и наливает себе еще стаканчик, — потому что он мертв, я могу сказать: «О, Брайан был фантастическим музыкантом», но это неправда. Брайан не был великим музыкантом. У него было определенное ощущение определенных вещей, но потом, у каждого в группе есть то же самое в определенных вещах, тоже. И там был милый кусочек химии, там, ненадолго, который, к сожалению, не продолжился. Брайан был наименее способен жить в «звездном» статусе героя подростков, и это сделало его таким депрессивным, что в итоге он стал ответственным за всеобщий ущерб, и особенно в результате давления, которое мы – как группа – испытывали. А еще Мик и я, после того, как Эндрю вынудил нас сочинять – о чем мы никогда не мечтали. После первой пары,  которая достигла номера 1, этот факт лишь вскормил антагонизм Брайана в отношении нас».

Скадуто в этой точке, передвигаетcя в грязь и встает в ней двумя ногами; он выдвигает предположение, будто Эндрю, Кит и Мик образовали некий эксклюзивный триумвират для работы над новым материалом «Стоунз». В какой-то момент у него по этому поводу даже Билл жалуется. «Брайан – говорит он, — ощущал, что Джаггер и Кит конструировали его изоляцию от группы в попытке выдавить его».

«Неправда, — говорит Ричардс. – Брайан, насколько я знаю, за всю свою жизнь никогда не написал ни одной законченной песни; он сочинял кусочки и крохи, но он не разу не предлагал их нам. Вне всякого сомнения, он проводил часы, недели, работая над вещами – но его паранойя была столь велика, что он никогда не был в состоянии собраться с силами, дабы представить их нам».

«Билл написал, и мы в самом деле дали ему шанс – на “Satanic Majesties” – которую мы даже выпустили как сингл, черт возьми. Билл Уаймен – единственный чувак в «Стоунз», у которого есть синглы под собственным именем, прикинь ? Чтобы поощрить людей к сочинительству, мы выворачивались наизнанку. Мы реально не хотим нести ответственность, каждый раз приходя с новым материалом – мы реально работаем сейчас над Миком Тейлором – потому что я считаю, что он мог бы стать классным автором песен».

А вы не обращались к Брайану, все-таки – не поощряли к этому его ?

«Я делал это. Около ’66 я поменял образ мыслей, потому что давление извне исчезло, лишь только мы прекратили туры; в течение следующего года Брайан и я снова стали крепко дружить – я жил с ним и Анитой в течение 2-х лет. Штука, которая накрыла это медным тазом, случилась, когда мы поехали в Марокко, и он выдал этот номер крутого мэна, когда положил в нокаут марокканских шлюх – ууу.. -  и был абсолютно отвратительным и все подряд, так что я сказал: «Ну же, малышка, я забираю тебя домой», и вот мы уехали, и это был конец нашей с Брайаном дружбы.

В течение того года мы развернули очень сильную дружбу. Я умудрялся разрушить много барьеров, но, видишь ли, Брайану всегда необходимо было иметь врага, у него всегда был воображаемый недруг. Он был несколько Дон Кихотом, как я предполагаю. Для Брайана было обычным делом манипулировать людьми вплоть до тех ситуаций, когда надо было доказывать ему свою дружбу, делая нечто подлое по отношению к другому человеку.

Все, что я старался делать с Брайаном – это более направить его в нужное русло, потому что он реально  больше ничего не делал – он не вносил вклад в дело группы. Все, что я хотел делать – это снова направить его в основной поток, но Брайан воспользовался этим фактом, дабы сотворить вендетту в отношении Мика, потому что Брайан всегда хотел быть… типа всей этой штуки: «Кто больше всех нравится телочкам ?», которая началась у него, если мы вернемся еще в ’63.

Я уверен, что нынче это происходит со “Slade” и “Sweet”».

«Ну-у, эти мистеры Жареные Крылышки… Одна из штук, что я подобрал, сканируя старые интервью Джаггера – особенно от мистеров Кента и Карра – было то, что кажется, Мик пытается  выставить это крохотное мерцание снисхождения в сторону, наверное, более ясно очерченных ритм-энд-блюзовых корней Ричардса, и в особенности – его столь часто превозносимой любви к раннему Чаку Берри. Типа вопросов-и-ответов, что Карр провел с Джаггером в этом году, в котором он (Карр) пробрался дальше с заявлением: «Он (Ричардс) по-прежнему играет Чака Берри», на которое Джаггер предположительно хмыкнул и ответил: «Ага, но я пытаюсь забывать об этом».

Есть также и туманные б/у-шные репортажи о незначительных трениях между этими двумя во время записи “Goats Head Soup”. Отдавая данному факту на откуп еще пару стадий, можно обратиться обратно к истокам группы и мнению, приписываемому Джаггеру, что дескать, они «сделали это» почти как соло-действо-внутри-всего-действа, а потом спроектировать себя в будущее, где мы обнаруживаем, что мужик, очевидно, получил для себя почти все, что хотел, в своей предполагаемой позе «светского льва», которая, если покопаться в памяти, включала вхождение в себя  таких сверх-светил, как Трумен Капоте, Уорхол и  обкуренную аристократию в лице принцессы Ли Радзивилл во время американского тура ’72. (Имейте также в виду участие группы – и особенно Джаггера – в судьбе Ормсби-Горов. Предположительно, “Lady Jane” была посвящена Джейн Ормсби-Гор).

Ричардс в отчетливо ненатянутой манере начинает бормотать в довольно определенном направлении.

«Мик, — говорит он, — в каждом интервью играет в свою игру, потому что он всегда обороняется. А еще, как мне кажется,  он отчетливо осознает, что не хочет ассоциироваться с  чем-то, что можно назвать «старой шляпой». Он больше не слушает Чака Берри, но потом, я больше не играю как Чак Берри до тех пор, пока Мик не придет с песней, которая потребует именно такого отношения, и потом, я полюблю ее и выдам ее типа в таком духе, ты усек ?

Но Чак Берри – это никоим образом не единственный гитарист, от которого я фанатею. Есть… есть немеряно много других, от Джеймса Бертона до – ахх – (вдыхает и выдыхает резко, пожимая плечами) – есть миллионы их, и черт возьми, половину из них ты никогда не слышал».

В котором моменте он забирается в помпезный дискурс по миру гитаристов от МакГейдена до Эрика Клэптона, которого он называет «пухлым бородатым парнем, который, без сомнения, изменится в какую-нибудь другую форму в течение следующего года или что-то» (Тот признается, что беспокоится по поводу «нынешнего снисходительного отношения» большого К  к рок-н-роллу).

Тем временем, мистер Цианид полностью спустил свои тормоза. Пленка перемежавшется звуками стекла, трущегося об стекло и небольшим трактатом о ликере, в котором Ц.  откалывает клевый пассаж, обозвав «Будвезер» «Будвайзером» во время восхваления большим К. “Vunderverks” из Кентукки.

«Будвайзер неплох», — говорит чувак.

«Да, но это реальная розничная вещь компании Милуоки, — говорит Ричардс расслабленно. – Ты на самом деле едешь в Кентукки, Луисвилль, и у них есть бурбоны, после которых «Старый Дедушка» и «Джек Дэниэлс» выглядят как «Швепс Горький Лимон». Есть один, который называется… ахх… “Rebel Yell”, и это…ахх… взрывное говно».

Бьюсь об заклад, но – ах – ну Кит, что это за штуки по поводу тебя и … ахх… этих переливаний крови в Швейцарии ?

Род Линтон, пресс-служащий «Атлантика», шумно вдыхает воздух и жестикулирует: дескать, какой бестактный вопрос. «Что ? – говорит Ричардс, ухмыляясь своими зубно-бомбовыми воронками. «Это красиво. Обожаю это. Я слышал, что питаться едой на заправочных станциях в течение 10-ти  лет  - это немного испортило мне кровь. Единственный раз, когда я когда-либо бывал в Швейцарии – это на лыжах».

Еда с заправки ? Ричардс на лыжах ? Он выглядит так, как будто ходил на лыжах по асфальту вдоль улицы неподалеку. Я хочу сказать, да ладно… Ну, попробуй какой-нибудь более легкий роздых. Это правда, что Джаггер испытал влияние песни “Sailing Shoes” группы “Little Feat”, когда записывал “Exile” ?

«Я открою тебе секрет. Я никогда не слышал “Little Feat”, хотя слышал о них. На самом деле я довольно… ах… равнодушен к кучке вещей, которые происходят, главным образом потому, что мне приходится жить в этих деревянных избушках в лесах достаточно долгую часть года, понимаешь… в Швейцарии. Тебе реально не выпадает возможность слушать кучу соул-музыки в Швейцарии».

Заметьте сознательную ошибку, чуваки.

Это правда, потом, что ты опрокинул содержимое пепельницы на алтарь, когда Мик и Бьянка сочетались браком ?

«Ух – ну, в оной точке я реально оставил довольно увесистый ломоть металла у полисмена; они не знали меня со времен Адама. Мне надо было каким-то образом войти…»

А твое участие в урино-аресте ’65 («Стоунз» попали в заголовки, когда однажды вечером их поймали отливающими напротив стены бензоколонки. Они думали, что та закрыта. Но это было не так).

«Нет, это были Брайан и Билл. Я тогда уже закончил первым. Штука с Биллом, это – и она является одним из самых строго оберегаемых секретов в «Роллинг Стоунз» — что у него, наверное, один из  самых больших мочевых пузырей в истории человечества. Когда этот парень выходит из авто, чтобы пописать, то ты знаешь, что в течение 15-ти минут никуда не уедешь. То есть, это не первый раз, когда это случилось с ним…

В Америке, однажды вечером, мы тормозим наш лимузин – этот лимузин «Кадиллак». Билл хочет пи-пи.  Всем придется пропустить по чашечке кофе. Билл к этому привычен, он недалеко за этим деревом или чем-то. Он закуривает косяк, читает газету или что-то – и видит,  как подходит этот полисмен. Он бессилен, правильно ? И этот полисмен подходит со своим факелом, освещающим его член, который по-прежнему свисает, как пожарный шланг… и вот-с, что ему остается делать ? Все, что ему можно сказать, это: «Ну-кась, отвороти его и вытри, когда закончишь». Я думаю, что даже он был напуган… Насколько я знаю, Билл никогда не мог уложиться в 5 минут».

Быстрый вкур – и потом бросок в кусты. Умм… Кит, как по поводу этого утверждении, что ты типа станешь Следующим Склеившим Ласты ?

«Нууу.. то есть, я бросил наркоту, когда доктор сказал мне, что мне осталось жить полгода… То есть, если ты надумал просрать – то просри элегантно.

Теперь штука в том, — говорит он, одновременно ковыряясь в раскрошенных останках своего коренного зуба так, что маленький кусочек оного исчезает прямо между его пальцами (он смотрит на них с раздражением), — я жутко боюсь зубных врачей. Тебе необходимо заиметь всего один сломанный зуб, чтобы тебя начали считать разбойником – но я удивлю вас всех в следующем году. Я обещаю вам.  Я просто жду, когда введут эту новую технику – была такая точка, где я мог бы пройтись по ней – но… ахх… прошлым месяцем у меня выпал еще один обрубок, так что с тех пор эти шуточки не в моем фаворе».

Добавить комментарий