Джо Вуд: моя жизнь в искусстве

“Daily Mail”, 19 октября 2019

Я встречалась с Ронни всего пару недель, когда в 1977-м он укатил с «Роллинг Стоунз» в Нью-Йорк. Я была уверена, что это — конец нашего романчика, но потом он позвонил из Америки и пригласил меня в Париж. Я кое-как сумела попасть туда и нашла отель только для того, чтобы там мне сказали, что мистера Вуда нет в числе постояльцев, и что в любом случае  «все номера заняты для Недели моды прет-а-порте».

Наверное, я выглядела донельзя отчаявшейся, потому что парень на ресепшен в итоге сжалился надо мной и сказал, что я могу остаться в одной из комнат для горничной. У меня не было денег, так что я пролежала там всю ночь, пытаясь решить, как бы мне выбраться отсюда на следующий день без риска быть пойманной.

"Я ощущала некоторую неловкость по отношению к Мику, так как думала, что его фотографировали так часто, что он уже не мог жить без внимания со стороны, но остальным «Стоунз» было до фени"

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В 6 утра мне позвонили с ресепшен.

- Это мадемуазель Карслейк ?

- Да, то есть Oui.

- У нас тут месье Вуд спрашивает вас. Можно я пришлю его сюда ?

- Да, это было бы чудесно.

Я одела свой саронг и перед тем, как смогла что-либо подумать, в дверях оказался Рон с огромной улыбкой на лице: он говорил, что очень извиняется. У «Конкорда» сломалась турбина, и  им пришлось приземлиться в Ирландии. Когда он говорил это, то в комнату мимо нас проскользнул еще какой-то другой чувак. Он даже и не взглянул на меня, а просто сел на пол у края кровати и закопался в своей аптечке.

В турне по США с группой Ронни “The New Barbarians”, 1979. «Это после концерта. Наверное, это мог снять Чач, роуди Рона. Чач был с ним до последнего дня своей жизни. На гастролях в 2003-м у него случился сердечный приступ. Его нашли мертвым на кофре с гитарами под ним. Ему было всего 54».

Он вытащил серебряную ложку, баночку с таблетками и зажигалку. За несколько секунд он наполнил шприц и вколол себе прямо через рубашку. Повисла небольшая пауза, когда наркотик подействовал, после чего он посмотрел на меня и сказал: «Очень приятно познакомиться, моя дорогая… Весьма о тебе наслышан».

И это история о том, как я впервые познакомилась с Китом.

В моей книге есть фото с Ронни и со мной в Париже. Это была наша первая карточка вместе, но определенно не последняя – настолько, что я могла бы заполнить всю книгу одними фотографиями и памятными сувенирами из  моей жизни с «Роллинг Стоунз».

Куда бы мы ни поехали, мне всегда нравилось носить с собой фотоаппарат. В первые дни  у меня был «Полароид». Единственная проблема –  у тебя нет негатива, и это означает, что если ты потерял картинку, то навсегда. Меня всю трясет, когда я вспоминаю, сколько их было потеряно в переездах…

Не слишком долгое время спустя после того, как мы начали гулять вместе, Ронни купил мне «подходящий» фотоаппарат, и я сняла столько фоток «Стоунз», что он начал звать меня «Жучка-щелкучка». Мне было немного неловко перед Миком, так как я считала, что его фоткали столько раз, что он уже  не мог жить без внимания, но остальным «Стоунз» было до фени.

В Париже с младенцем Лией. «Это Полароид, снятый в квартире, которую мы снимали прямо за Елисейскими Полями. Мы возвращались туда по нескольку раз за вечер, когда группа записывалась в студии “Pathe-Marconi”»

Обычно я таскалась с транспортными сумками, полными канистр для киноленты для проявщиков, когда бы мы ни были вне тура. Я могла представить, как они печатают те картинки, ожидая, что это будут обычные скучные снимки с отдыха, а потом неожиданно понимают, что видят «Роллинг Стоунз» и их товарищей. Я всегда обращалась к фотомагазинам, которым доверяла, потому что естественно, что на этих фотках бывали всевозможные «штучки».

Ранее я стояла перед камерой как модель, так что было весело стать той, кто снимает фото. Когда я впервые познакомилась с Ронни в 1977-м, мне было 22, и я жила в Лондоне, в течение недели бегая вокруг да около, занимаясь прослушиваниями и снимая фото, в то время как моя мама присматривала за моим малышом Джэми в нашем родительском доме в Эссексе.

Ронни без обиняков подошел ко мне на вечеринке в Кенсингтоне и заговорил. Он сказал: «Ты знаешь, кто я такой ?», а потом помахал копией альбома «Стоунз» “Black & Blue”, показывая себя на обложке. Я лишь подумала: «О Боже, этот парень вполне заслуживает быть на его месте, потому что настолько самодоволен». И вот, я сказала ему, что работаю в универмаге «Вулвортс» у счетчика раскрошенных печений, и на следующий день он провел несколько часов на Оксфорд-стрит, ожидая, что я закончу работу перед тем, как каким-то образом проследить мой путь домой до квартиры.

Штука, что покорила меня в Ронни, была такова, что он всегда был очень веселым. Он продолжал ходить за мной из комнаты в комнату, все время болтая. Когда я пошла выпить, то глянула в зеркало и увидела отражение Ронни, который шутки ради притворялся, что «трахает» меня сзади. Я подумала: «Этот парень – абсолютный безумец».

Кит Ричардс с саксофонистом Бобби Кизом (справа) в спальне хвостовой части личного самолета «Роллинг Стоунз». "Кит возглавлял комнату и обычно лежал, когда самолет набирал высоту. А когда он уже был в воздухе, то мы все скучивались на кровати вокруг Кита".

Когда в то утро в Париж прибыли Кит и Ронни, то я поняла, что они занимали одно и то же «багажное место». Мы провели весь день за болтовней и выпивкой и легли спать Бог знает когда. Я проснулась посреди ночи в обнимку с Ронни, и тут же был Кит, мирно дремавший на другом краю кровати. Когда же проснулся и он, то его первыми словами было: «Поедемте ко мне на квартиру». Мне абсолютно не верилось, что у него была квартира в Париже, в то время как мы спали все скопом в этой комнатушке.

Кит был большим негодником. У него была «Бентли», на которой мы обычно катались по Парижу. Тогда были совсем иные времена, и сейчас трудно себе представить, что вождение в нетрезвом виде могло стать некой проблемой. Мы просто заваливались в авто и отчаливали в 7 утра после ночи в студии.

Мне казалось, что Кит очарователен. Его чувство юмора было и остается непревзойденным. Мы могли зависать дни напролет без еды и сна, а потом понимали, что хотим есть, и Кит говорил: «Пойдемте-ка в Фуке’с» — реально дорогой ресторан на Елисейских Полях, который он любил. Наверное, там мы выглядели полными оборванцами.

В первые дни я обычно оставалась в студии с группой на всю ночь, пока они записывались. Обычно мы заканчивали не раньше 11.00 утра, хотя позднее все стало меняться – Мик не любил все эти «всенощные бдения». Я «построила» небольшую комнатку-клуб с надписью на двери: «Клуб Джо», где  готовила для Ронни и Кита косяки и выпивку, когда у них случался перерыв.

Мы с Ронни были вместе лишь 6 недель, когда я обнаружила, что беременна нашей будущей дочкой Лией – что было одновременно и полным шоком, и великой радостью. Ронни и я решили, что мы должны как-то отметить эту веху в нашей совместной жизни, и перебрались в съемный дом на Голливудских холмах с бассейном в зале. «Стоунз» там гастролировали, и казалось, что это верное место для карьеры Ронни.

Ронни спит, в то время как в номер льется дневной свет. «Он дремлет в невероятно беспорядочной комнате. Должно быть, это 1981-й, потому что это был самый шебутной тур, и помню, что думала о том, что не хочу больше быть такой неорганизованной. Обычно мы вешали одежду на окно, потому что я предпочитала держать ее на воздухе, а не скученной в гардеробе и потом забытой там, когда мы уезжали».

Спустя несколько месяцев мы купили местечко в Мэндвилл-Кэньон, и Кит тоже там поселился. Он прознал, что там на задворках есть маленький гостевой домик, и подумал: «Мне это вполне сойдет». В тот день, когда родилась Лия, Кит тоже прибыл в роддом. Медсестра спросила, кто из них двоих отец – Ронни или Кит — и они оба ответили: «Я». Кит только что «слез» с героина. Он употреблял его очень давно, но его арестовали, и он знал, что если не остановится, что его вскоре упекут за решетку. Это потрясающе, как решительно он был настроен на то, чтобы «завязать». Пройдя через «холодную индейку», он начал порхать как бабочка, выползшая из кокона. Видеть это было невероятно; он был более более веселым, счастливым и крутым, чем когда-либо вообще.

Я вспоминаю первую вещь, что он хотел сделать после «очистки» — это познакомиться с девушкой. Ранее он не проявлял никакого интереса, но тут он внезапно спросил меня, а есть ли у меня подружки, с которыми я могла бы вращалась в модельном бизнесе в Нью-Йорке, так что я позвонила ей и пригласила ее к нему. Она явно загорелась желанием познакомиться, и вот Кит нанял вертолет и просто отвез меня на нем по воздуху в Нью-Йорк, чтобы там подобрать ее – это было просто в порядке вещей. Они сошлись, как дом с огнем, и гуляли друг с другом пару лет.

Каникулы на Ямайке, начало 80-х. «Я считаю, что это очень классная фотка. Лия с косяком во рту. Не зажженным, конечно же. Папины сигареты ее причаровывали. Сейчас она не курит – спасибо Всевышнему за это!»

Наш ужас на семейных каникулах

В феврале 1980 г. мы с детьми поехали на остров Сен-Мартен на Карибах. Мысль была провести там «здоровые» каникулы, но вместо этого мы просидели 6 суток в тюрьме. Это были самые длинные 6 дней в моей жизни.

Однажды ночью в казино мы познакомились с 2-мя парнями, Франко и Мустафой, и немного поболтали с ними. На самом деле Сен-Мартен — не особо большой остров, и пару дней спустя они постучались к нам в дверь. Оказалось, что у них есть кучи особенно хорошего кокаина, и «здоровые каникулы» были немедленно похерены. Мы протусили всю ночь, а в 6 утра они попросили у нас на время наше съемное авто, чтобы подвезти какого-то их друга.

Они приехали обратно, вернули машину и свалили. Мы больше не думали об этом, но позднее в тот же день я выглянула из окна в ванной, и в саду было полно полисменов. Ронни подумал, что это из-за нашей громкой музыки, но они протолкнулись в дом, арестовали нас и повезли в тюрьму. Меня закрыли в жуткой камере спать с конкретным верзилой.

Кит поет колыбельную нашей малышке: он усыпляет Лию в туре 1981. «Я преклоняюсь перед Китом, он чудесен. A еще он очень терпелив по отношению к своим друзьям и семье. Его грубый экстерьер ? О, это всего лишь роль».

Оказалось, что Франко и Мустафа были известными дилерами. Когда они взяли наше авто, то забрали с собой огромную сумку с кокаином, которую по какой-то причине спрятали в дупло дерева в нашем саду. Охранник увидел их и доложил в полицию. Мы ничего об этом не знали, и другие заключенные рассказывали мне ужасные истории о том, что меня не выпустят в течение многих месяцев.

В итоге наш адвокат заступился за нас перед судьей. Он был очень грозен и спросил меня, принимаю ли я наркотики. Я изобразила невинное личико и сказала, что в ту ночь попробовала их впервые. Он очень сурово выговорил мне и под конец сказал, чтобы я не дурила, а потом просто отпустил нас. Никаких обвинений, предостережений, ничего. Нам дико повезло – наверное, он понял, что в общем-то мы стали жертвой обстоятельств.

Я никогда не узнала того, как все это в итоге не попало в газеты. Было бы реально трудно иметь в нашем послужном списке нарко-задержание. Я помню, что очень призадумалась. Я сказала: «Я больше не собираюсь никогда заниматься чем-то подобным». И я уцепилась за это… по крайней мере, на несколько дней.

___

Ронни ощущает жару в гримерной в туре 1981 по Америке. «Трюк Ронни в том, чтобы узнать, стоят ли волосы – это использовать свежевыжатый лимонный сок, вслед за чем идет их сушка феном. Отдавая ему должное, это работало как верное средство – его волосы оставались «правильными» там, где он этого хотел».

В Лос-Анджелесе, впрочем, мы нечасто виделись с Миком, так как он всегда где-то перемещался, в то время как Чарли Уоттс и Билл Уаймен оставались в Англии. Но это была классная жизнь. С нами стал жить мой сын Джэми, у нас появились малышка Лия и этот прекрасный дом, где всегда тусила куча интересных людей.

Когда я, наконец, выгнала Кита из нашего гостевого дома, то тут не было ничего личного, но ему пришлось уехать, так как я только что родила ! Он написал мне долговую расписку, которую я храню до сих пор, в которой обещал мне купить на день рождения два пистолета, и хотя я не могу сказать, что когда-нибудь питала интерес к оружию, эта мысль всегда определенно витала в воздухе около него.

Организация «Стоунз» — это большая машина, но внутри нее – это семья, и мы провели вместе много потрясных часов и дней. Джерри  и я работали вместе моделями, и мы всегда находили общий язык, так что было классно, когда она начала дружить с Миком примерно в то же время, когда я начала встречаться с Ронни. Она была моей первой подругой в группе, и я по-прежнему очень привязана к ней.

Джерри Холл на рабочей станции гитарных роуди в туре 1989-90 “Steel Wheels”. «Я всегда обожала фотографировать Джерри. Я познакомилась с ней еще до того, как познакомилась с Миком, во время съемок рекламы французского парфюма. Она уже была известной моделью, которая встречалась с Брайаном Ферри».

Патти Хансен появилась в начале 80-х, и мы с ней сразу же тесно сблизились. Кит рассказывал нам, что он встречается с какой-то новой девушкой, и однажды ночью после сессии в студии мы поехали знакомиться с ней. Она открыла дверь в свою квартиру, и на ней были лишь мужские кальсоны, она запрыгнула в обьятия Кита с огромной улыбкой на лице. Я подумала: «Это классная чувиха», и она выглядела очень красивой. Как забавно, что определенные мгновения в твоей жизни могут быть извлечены из памяти, как фото из альбома.

Ездить в туры – это был целый новый мир. Мой первый полноценный тур с Ронни был с его группой “The New Barbarians”, в которой также играл Кит. Это был безумный тур, который стоил Ронни целого состояния, потому что он настоял на использовании частных самолетов, куда бы мы ни летели.

Мои большие надежды: беременна дочерью Лией, Лос-Анджелес, 1978. «Думаю, это было около 6-ти месяцев. Мы с Ронни не знали друг друга дольше этого срока, но даже и не задумывались об этом. Это было нечто малозначительное, вроде: о-кей, а теперь у нас будет младенчик».

Все это казалось одной большой вечеринкой, одним большим весельем и приключением. Я солгу, если скажу, что помню все: я смотрю на некоторые фото и абсолютно не представляю, где мы были. Мне приходится опираться на то, что одето на людях, какая у меня прическа и насколько худой я была, чтобы понять, когда же это было.

Тур со «Стоунз» — это был особый набор традиций. Когда мы путешествовали по суше, то ездили в лимузине, и мы всегда должны были  знать, что в авто имеется достаточно алкоголя. На личном самолете «Стоунз» Кит заведовал спальней в хвостовой части, и обычно он лежал там, когда самолет взлетал, с сигаретами и напитками на расстоянии вытянутой руки, а когда самолет уже летел в воздухе, то все мы скучивались на его кровати. Но особо диких развлечений на борту не было, так как Мик и Билл обычно играли в триктрак и всегда устраивали турниры друг против друга.

Прочь с моего облака! Мик поднимает тост на свой день рождения во время глянцевой вечеринки в воздухе. На личном самолете «Стоунз», начало 90-х. На гастролях мы делали настоящую шумиху из дней рождения, и Мик обожал хорошие вечеринки в честь себя, любимого. Кит же предпочитал оставаться на посадочном месте».

Никогда нельзя было знать наверняка, кто появится за кулисами: старые друзья или большие звезды,  артисты, спортсмены или кинодивы, так что я работала у Ронни маленькой «толкачкой». Вначале мне было несколько неловко «посылать» людей, но с течением времени я научилась и этому. Ты выталкиваешь их наружу, и тогда у группы останется время на них самих: пропустить стаканчик, а потом — бум! – время идти на сцену.

После того, как в 1982-м «Стоунз» завершили тур “Tattoo You” по Европе, то Ронни и  я переехали в Манхэттен, так как Лос-Анджелес становился слишком сумасшедшим, плюс Кит был в Нью-Йорке и хотел, чтобы его друган был всегда рядом. Мик жил там также.

Мы нашли маленький домик из бурого песчаника на Вест 78-й Авеню, пара улиц вниз от дома Мика. Мы выкопали подвал и оборудовали там студию, и к нам начали все время приходить с визитами самые разные интересные музыканты. Тут тусовался Дэвид Боуи, а еще Ринго Старр, Боб Дилан и Слай Стоун – все они приходили туда. Это был реально хороший дом для вечеринок.

Выигрышная Микова улыбка: Джаггер в Лос-Анджелесе, 1978. «Это Мик спустя не слишком долгое время после моего знакомства со «Стоунз». Все эти фотки лежали в коробках годами. У меня скопились тысячи. Друг сказал, что мне нужно что-то с ними сделать».

На дне рождения Ронни Энди Уорхол повсюду прогуливался со своим фотоаппаратом, который он покрасил в разные цвета, и фотографировал всех подряд. Он снял и меня, и я до сих пор жалею, что не забрала у него карточку. Хотелось бы мне знать, что случилось с его фотками с того вечера…

На тот период приходится мое единственное появление в видео «Роллинг Стоунз». Песня была синглом “She Was Hot” (1983). Я попросила Мика, а не найдется ли роль для меня, и он сказал: «Подожди-ка, я подумаю». Чуть погодя он добавил: «Приходи завтра утром на грим». Я подумала: «Ву-ху! Секс-роль в клипе!», но когда я пришла, то меня переодели в старую жену Билла Уаймена. Спасибо тебе, Мик.

Мы оставались в Нью-Йорке 4 года, но это всегда было немножко «сопряжено». Нужно было соблюдать осторожность, когда ты выходил в центр города. Однажды ночью я увидела ватагу ребят, которые разбивали лобовое стекло автомашины перед нашим домом. Я открыла окно и крикнула им: «Какого хера вы делаете ?» И они оглянулись и пошли прямо на меня с ножами. Для меня это стало последней каплей, настало время ехать домой, и вот мы продали дом за жуткую цену и направились восвоясии в Лондон. Кит рвал и метал, но сделать это было просто необходимо.

В 80-х были терки между Миком и Китом, но Ронни в итоге заставил их обоих поговорить друг с другом, и это оказалось прорывом в их отношениях. Он звонил Киту, а потом Мику, подбивая их на взаимный разговор, и следующее, что я знала – они репетировали вместе. Внезапно собрался альбом под названием “Steel Wheels”, и мы снова вернулись к гастролям, на этот раз – со всеми детьми. Когда бы у них не случались летние каникулы, то почти всегда это означало мировое турне.

Кит и Лия во время тура 1992. «На самолете, скорее всего, после шоу, просто Лия, ласкающаяся к ее любимому Киту. Это фото – мой абсолютный фаворит. Мы были одной семьей, особенно на гастролях с детьми».

Будучи на гастролях с 1989-го и до сих пор – это было чудесно в сравнении с тем, когда мы в последний раз ездили в тур в 1982-м. В те годы это было рок-н-ролльным безумием, и Ронни шатался по сцене, одетый во что попало, приносимое мною прямо к концерту. Однажды нас разбудили секьюрити, так как мы опаздывали на шоу. В ту ночь группа опаздывала к выходу на сцену на 4 часа, и я была потрясена тем, что люди ждали так долго, чтобы увидеть их.

К концу 80-х все стало совсем по-другому. Теперь везде были гардеробные и гримерные, и все действовало по расписанию. У каждого был собственный фургончик для переезда с концерта на концерт, в то время как в прошлом мы все скучивались в одном салоне  с Китом.

Я обожала гастроли, но я никогда не ощущала дискомфорта в конце тура, когда надо было ехать домой. Я возвращалась, готовила бобы на тостах и переключалась на нормальную жизнь. Но Ронни приходилось гораздо труднее. Он жаждал некоего «подстёга», потому что ему не хватало адреналина и обожания, которое у тебя есть каждый вечер, когда ты на гастролях.

Когда я начала компилировать эту книгу и просматривать все фотки и сувенирчики, что я скопила, у меня оказалось столько всего, что я просто не смогла вместить сюда все подряд. Теперь, с прошествием времени, я вижу, частью какого невероятного мира я была. Я не особенно ностальгирую, но когда я гляжу на фото, то кажется, что все это было давным-давно, как бы в совсем другой жизни. На фотках есть друзья, которых уже нет с нами — люди вроде Бобби Уомэка и Джона Белуши — но я просто считаю, что мне очень повезло быть знакомой с ними, и  что я прожила именно ту жизнь, что прожила. Я не гляжу на их фото со скорбью по ним, испытывая грусть из-за поводу того, что они ушли. Я просто думаю о том, как же здорово мы повеселились…

 

Добавить комментарий