Мудрость Старого Пирата

“The Wall Street Journal”, март 2018.

В свои семьдесят четыре Кит Ричардс – по-прежнему икона стиля. И хотя он вполне отдает себе отчет в том, что в какой-то момент музыке придется замолкнуть, на сегодняшний день ему пока только предстоит закончить новый альбом и спланировать грядущий тур.

«Я не собираюсь тусить по соседству с вами вечно – и даже Мое Величество!»

Кит Ричардс, окутанный  неизменным облаком сигаретного дыма,  кряхтит от смеха, в то время как я напоминаю ему о расхожем мнении, построенном на очевидных событиях, имеющих место быть до нынешнего дня. Оно самонадеянно утверждает, дескать, он сам отнюдь не ощущает природу собственной смертности. «Ну, да уж, — звучит на это привычно  хрипловатый ответ. – Либо я, либо тараканы!» (смех)

За несколько дней до своего 74-х летия, в то время как Патти Хансен, являющаяся его супругой на протяжении последних 34-х лет, уехала из дома с семейным визитом, Ричардс кукует один в своем поместье в Коннектикуте на пару с Шугаром – его французским бульдогом и Руби Тьюзди – белой мальтийской болонкой. «Я просто сижу с собарнёй, — говорит он. – Сегодня это — моя работа».

Гитарист «Роллинг Стоунз» сидит за обычным столом в углу комнаты, отделенной от кухни стеклянной стеной. Он одет в расстегнутую черную рубашку, украшенную  рисунком  «вспышки молнии»  поверх черной футболки, в то время как штанины его джинсов заправлены в ботинки типа уггов. Он нисколько не пытается скрыть свои морщины, но в то же время выглядит подтянутым, собранным и в хорошей бойцовской форме.

Джентльменский набор, разложенный перед ним, можно смело назвать «набором начинающего Китяры»: пачка “Marlboro Red”, игральные карты, домино и складной нож; стопки CD, в том числе бокс-сеты Моцарта и Чака Берри, а также экземпляр книги рассказов Джеймса Нормана Холла “Doctor Dogbody’s Leg” (1940), в котором  хирург Королевского ВМФ травит небывальщину о том, как потерял  ногу во время наполеоновских войн.

Эта сцена домашней безмятежности  кажется слегка непривычной для заслуженного Бандита в истории рок-н-ролла -  залихватского «Кифа», потягивающего виски из горла, вдыхающего и глотающего наркоту, которая могла бы укокошить кого угодно с более слабой конституцией; убегающего от закона, сочиняющего во сне рифф к  “(I Can’t Get No) Satisfaction” композитора и музыканта, потрясшего мир и собственноручно подтвердившего большую часть своей одиозной мифологии бестселлером 2010 года -  бескомпромиссным мемуаром “Life”.

Как признается сам Киф, процесс написания книги едва не доконал его, но, к счастью, еще не обозначил конец его пути. И даже больше – Ричардс утверждает, что самые последние выступления его группы, 12 остановок в Европе этой осенью, были столь же хороши, как и все остальные, что случились за всю беспрецедентную 56-ти летнюю карьеру «Стоунз». «Думаю, группа звучит лучше, чем когда-либо, — говорит он. -  Имеет ли это значение сейчас ? Для нас – да. В этой группе есть особая штучка, которую я считаю потусторонней… это — то, что они просто хотят заниматься этим. Конечно же, в некоторые вечера мы лучше, чем в другие, но все, что я знаю об этой чертовой группе – это то, что они всегда хотят сыграть еще лучше, чем за вечер до этого. И это – одна из штук, благодаря которым мы по-прежнему идем вперед. На самом деле я хотел, чтобы в туре было еще 4-5 шоу сверх графика – оно остановилось как раз тогда, когда мы были на пике». (Следующий тур стартует 11 мая; шоу начинаются в Ирландии, и за ними следуют даты по Великобритании и Европе).

Возможно, это гораздо более важно для многочисленных поколений фанов группы: «Роллинг Стоунз» работают над новым альбомом,  время от времени, на протяжении уже более 2-х лет (за этот период, если верить продюсеру Дону Уозу, общее время их нахождения в студии равняется не более, чем трем неделям). Это обещает быть их первой записью с оригинальным материалом со времен “A Bigger Bang” (2005). Кажется, что Ричардс доволен общим направлением, в котором движется работа, хотя он отнюдь не показывает, что это для него особо «горит»… Он просто надеется, что к тому времени, когда все они снова соберутся после зимних каникул, то придется ждать еще месяцы перед тем, как они вернутся к работе… «Я скажу в духе Трампа – это произойдет, не волнуйтесь; но все это на ранних стадиях», — говорит он. «У нас есть кое-какие полуготовые вещи, и при этом довольно интересные», — но потом добавляет, что путешествие каждого из них вместе с сопутствующими семьями во время сезона зимних каникул означает то, что он и Мик Джаггер некоторое время не будут контактировать друг с другом. «Для нас тем труднее писать вместе, чем дальше мы находимся друг от друга, но также в этом есть выгоды того, что мы вернемся друг к другу с другого угла зрения».

Дон Уоз, который работает с группой начиная с 90-х, выражает энтузиазм по поводу того, чтó они уже сделали на сей момент. «Процесс сочинения песен Миком и Китом, который имел место в прошлом году – это было то, что стоило видеть, поверьте, — говорит он. – Трое нас сидели в комнате лицом к лицу, в полутора метрах друг от друга, с гитарами, и тут происходит нечто магическое и одновременно столь же свежее, как и тогда, когда они начинали».

Записываются ли «Роллинг Стоунз» или нет, но Ричардс говорит, что его композиторский ум всегда чем-то занят. «Когда ты сочиняешь песни, то у тебя нет ни одной свободной минуты, даже на сон, — говорит он. – Ты просыпаешься в середине ночи с парой нот в твоей голове, и тебе нужно встать с постели и запечатлеть их. Это как недержание мочи – либо ты идешь отлить, либо записать вот эту строчку.

И вот ты поднимаешься, идешь к пианино и надеешься, что она «залипнет». Я не записываю говно. И если я не запомню её, то это не есть хорошо. Я подожду жену или одну из дочерей и посмотрю, начнут ли они напевать её, при этом даже не зная её».

И все же он полностью отдает себе отчет  в том, что со времён 60-х годов утекло немало воды, когда «Стоунз»  пытались обогнать «Битлз» в поп-чартах и  выдали в Англии 13 топ-синглов (в том числе восемь «номеров один») всего за пять годков с небольшим. «В то время это был совсем другой прессинг, — говорит он. – Тебе нужно было писать хит-песню каждые три месяца, что напоминало чертову мельницу. Теперь  я могу позволить себе удовольствие и роскошь делать это столько, сколько мне нравится. У меня есть в загашнике песни, которым по пятнадцать лет. И я по-прежнему недоволен ими».

Ричардс уделяет минимум внимания поп-музыке и новым технологиям. «Я не знаю, можно ли назвать потоковую музыку просто ускоренной версией того, что мы делали с сорокапятками, — говорит он. «Это в общем-то та же крысиная гонка. Тебе нужно было высказаться обо всем на свете за 2 минуты 30 секунд».

Среди новых «звезд» его мимолетного одобрения заслуживает Эд Ширэн. Тейлор Свифт ? «Удачи тебе, девочка -  пожелаем ей всего-всего, пока это катит». Но Ричардс добавляет, что будет куда как лучше, если его мысли по данному вопросу никто не вздумает принимать слишком всерьез. «Я просто тусил неподалеку слишком долго, и потому позволяю себе разбирать деток по косточкам, — говорит он. – И это не самая моя справедливая сторона, потому что я всегда был ублюдком с точкой зрения. И мне реально никогда не нравилась поп-музыка – даже когда я сам стал поп-музыкой, то я слушал блюз и джаз, и не интересовался хитами».

Однако он выделяет единственного исполнителя младше себя – она присоединилась к «Стоунз» на сцене во время американского тура несколько лет назад. «Леди Гага хорошая, у ней реальный талант», — говорит он, сравнивая её с другой своей недавней любимицей – Эми Уайнхаус. «Эй, если её любил Тони Беннетт… что же теперь, спорить с Самим мистером Беннеттом ?»

Дом Ричардса, находящийся примерно в часе езды от Манхэттена, надежно укрыт от посторонних глаз за двумя парами ворот, и в то время, как уже подъезжаешь к нему, то мимо проносятся различные пристройки перед тем, как из леса неожиданно вырастает основное здание. Ричардс выстроил его по структуре, которую  он сам называет «Камелот Костаглот» в 1990-м, и его стоит классифицировать как традиционное поместье Коннектикута старого образца, только если бы оно не было выкрашено в «средиземноморские» оттенки оранжевого, розового и голубого. Внутренние комнаты выдержаны в наборе из более драматичных цветов. Стены покрыты толстым слоем фотографий  Ричардса и супермодели  Хансен за работой, а также множеством семейных портретов, вдобавок к фото дочерей пары — Теодоры и Александры. Кроме того, у Ричардса есть сын Марлон и дочь Анджела от гражданского брака с ныне покойной Анитой Палленберг, и сейчас в клане уже пятеро внуков.

На сегодняшний день три поколения Ричардсов и их дом – это центр его жизни, и очень во многом. «Мы реально вошли в режим дедушки и бабушки», — позднее говорит мне Хансен по телефону. «Это очень размеренно. Мы обожаем все время тусить в Коннектикуте друг с другом и с семьей под боком, получая удовольствие от этой поры нашей жизни».
Хотя последний полномасштабный тур «Роллинг Стоунз» с 2005-го по 2007-й – это второй самый прибыльный тур всех времен  (впоследствии его «переплюнули» “U2”), с тех пор группа начала строить свои выходы на сцену  более короткими и локализованными демаршами: как, например, пара-тройка недель зараз либо в Южной Америке, либо в  Европе или Австралии. Имея в виду эти более посильные перелёты, а также сколь безбашенным не может обернуться любой тур «Стоунз» — и Ричардс,  и Хансен теперь говорят о гастролях как о потенциальной возможности лишний раз побыть вместе.

«Это – еще больше времени со старушкой», — говорит он. «Она всегда со мной: я не могу оставить тебя где-то наедине с самóй тобой!  Мне нужна любая поддержка, которая только может быть, и в плане поддержки старушка – это «нумеро уно».

«Наверное, сейчас это гораздо более забавный процесс, потому что это просто Кит и я и собака», — говорит Хансен. «Все дети подросли, так что нам нет нужды подстраиваться под школу и все такое. Сейчас туры – это просто наше время, когда мы вместе».

Эта связь  простирается  даже на именной визуальный стиль Ричардса. Изрядно поношенный, но кропотливо отделанный тришкин кафтан, вдохновивший его друга Джонни Деппа на   имперсонацию ранне-зрелого Кифа в «Пиратах Карибского Моря», обеспечил Ричардсу  теплое местечко в рекламной кампании «Луи Вуиттон» и побудил дизайнера Хеди Слимэйна на создание ансамбля  «Китовых» одеяний для  лейбла Ива Сен-Лорана. Гитарист объясняет свой внешний вид предельно доходчиво: «Думаю, что главная причина, по которой люди считают, будто у меня есть стиль – это то, что я одеваю старушкины вещи», – говорит он. «Я всегда делал это – «О, он такой стильный!» У меня и Патти одинаковый размер, поэтому я беру вон то и вот это».

«Когда мы дома, то всегда носим друг дружкины пижамы, а также шелка, сатины, и нам комфортно, — говорит Хансен. – Определенно, он – самый экстравагантный в семье. Он может заставить «работать» все, что угодно – он подбирает  какую-нибудь тряпку, что валяется неподалеку, и знает, что с ней сделать».

Украшенный знаменитым «черепастым» кольцом, разнообразными браслетами-обручами, а также разноцветной головной повязкой  (хотя его клочки волос, теперь полностью поседевшие, уже жидковаты для того, чтобы выдержать  вес всех этих финтифлюшек и висюлек, ранее вплетенных в них щедрой рукой), Ричардс отрицает, что слишком много задумывается о своем соответствии переменчивой моде. «Все это  стопроцентно сфабриковано, вот какая штука, — говорит он. – Импровизация – вот что такое стиль, во всех аспектах.  Признаюсь честно: я просто смотрю на то, что носят другие парни, и пытаюсь одеться полностью противоположно. Если они одеваются, то я раздеваюсь. Но я никогда не задумывался об этом;  просто кто-то другой мог показать на меня пальцем и сказать: «Вот это классный видок». Так что, возможно, стиль – это бессознательное».

Однако в наступившем XXI веке наибольшим достижением Ричардса – и, наверное, даже бóльшим, чем сама музыка (поелику позднейшие записи «Стоунз» имеют тенденцию быть недооцененными) –  стала публикация книги «Жизнь». Каким-то чудесным образом  этот труд, над которым он и писатель Джеймс Фокс работали пять лет, умудрился  усилить его репутацию «самой бывалой и свободной» души рока, а также приоткрыл за пеленой привычного мифа новый образ Кита как вдумчивого и начитанного человека. Рецензии были экстатичными: книга возглавила список бестселлеров “New York Times”, а её аудио-версия (частично надиктованная Джонни Деппом) была названа аудиокнигой года  по версии АссоциацииАудиоиздателей. «Жизнь» даже удостоилась престижного Приза Нормана Мэйлера в категории «биография».

«Писательский процесс едва не угробил меня, — говорит сам автор, прикуривая еще одну сигарету. – К тому времени, как я прошел через всю карьеру,  у меня возникло такое чувство, будто меня уже дважды похоронили. Ты не отдаешь себе отчет – ты думаешь: «О да, я расскажу вам это, а потом случилось вон то, и ды-ды-ды», и в то же время ты на самом деле переживаешь все это снова. Мне потребовалось еще пара лет только для того, чтобы после этого просто прийти в себя».

«Книга изменила мнение многих людей о том, кто он таков в реальности, — говорит ударник Стив Джордан, работавший с Ричардсом начиная с 80-х и спродюсировавший его последний соло-альбом “Crosseyed Heart” (2015). «По поводу его личности уже давно сложилось определенное предвзятое мнение, и в течение очень долгого периода времени Кита считали совсем не тем, кем он является на самом деле,  так что эта книга открыла всем глаза на то, кто он такой в реальности, а еще — какой же он замечательный парень. Думаю,  что ощутив столь теплый читательский прием, он почувствовал себя на этой планете гораздо более уютно – и с тех пор он намного более размерен и доволен жизнью».

«Когда он закончил книгу, то с его плеч свалился огромный груз, — говорит Хансен. — Вытаскивать все это на поверхность  было очень душещипательно — при том, что обычно Кит реально не любит много рассказывать о себе».

«Я рад, что после этого у меня отлегло от сердца, а еще я был поражен ответной реакцией», — говорит Ричардс. «Мне нравится тот манер, с которым это все получилось. Но это жуткая штука – рассказывать свою историю и  одновременно пытаться не скомпрометировать друзей и соседей».

«Я мог бы стать  реально белым и пушистым и пообещать, будто  я подумываю о втором томе. Но пройти через это по новой – подобное я вряд ли выдержу еще раз».

В декабре 2015-го «Роллинг Стоунз» зашли в студию “British Grove” в Лондоне – здесь они еще никогда не работали – затем, чтобы зачать там свой новый альбом. «Я знал, что у Мика есть пара песенок – впрочем, как и у меня», — говорит Ричардс. «Но это была новая студия, и я позвонил Ронни Вуду со словами: «Подбери-ка  этот трек Литтл Уолтера под названием “Blue And Lonesome” – пусть он лежит в наших карманцах на тот случай, если у нас в этой новой комнате не получатся новые вещи» – а ведь мы по-прежнему в поиске саунда. И вот я сказал: «Рон, “Blue And Lonesome”». Внезапно комнатка оживает, и мы играем дубль.  А потом Мик поворачивается и говорит: «А давайте-ка теперь попробуем эту вещичку Хаулин Вулфа». И вот, мы записали всю чертову штуку за пять дней.

Результатом стал альбом, который они назвали “Blue & Lonesome” – первый раз, когда «Стоунз» сотворили пластинку, целиком посвященную чикагскому блюзу, изначально их вдохновлявшему. Прочувствованное спонтанное музицирование запечатлело ту сторону группы, которая, по мнению многих фанов, была давно утрачена. А еще диск начал неплохо продаваться для проекта, так откровенно нацеленного не на поп-рынок, и в январе выиграл «Грэмми» в категории «лучший традиционный блюз-альбом».

«Успех блюз-альбома оправдал самые смелые надежды, — говорит сопродюсер Уоз. – Думаю, что он вернул группе осознание того факта, что когда они делают нечто классное, то на это реально реагируют люди».

«Блюзовая пластинка, за которую я реально, реально горд, — говорит Ричардс. – Это было нечто, что нам давно следовало сделать – и, таким образом, круг «Стоунз» замкнулся. Это гребанная блюзовая группа, а в свое время  верхом наших амбиций было стать лучшей блюз-группой Лондона. Мы просто пытались увлечь Лондон блюзом, и хотите верьте, хотите нет, но мы снова увлекли блюзом Америку. Все остальное – это в общем-то «шальные деньги», поскольку мы вернули музыку  назад из другого места и отослали её обратно домой».

Впрочем, по истечении сессионного времени музыка на “Blue & Lonesome” не обернулась для них проблемой;  гораздо труднее оказалось убедить ведущего певца в том, что они должны издать её, на что ушло несколько месяцев. «Мик – классный исполнитель, но иногда он может выбрать неправильные песни», — говорит Ричардс, чуть закатывая глаза в деланном возмущении. «Он сказал: «Ох, нам нет нужды выпускать блюзовый альбом». Так что пришлось подключить «заплечные дела»… Это забавно, когда парни настолько хороши в том, что они делают – он гений гармоники, гений вокала. Потому что их чресла рождают все это именно вот так… они и не думали ничего «такого». Иметь талант – это одно, а распознать его в себе – это совсем другое».

Ныне трения между Джаггером и Ричардсом  — это рок-н-ролльная притча во языцех, которая, кажется, будет преследовать их до гробовой доски. «Мик – это сварливый старый ублюдок», — говорит Ричардс о своем авторском партнере, который немногим более года назад стал отцом в 8-й раз в возрасте 73-х лет. «Самое время для отрезания … в этом возрасте быть папашей  уже ни к чему. Бедные детишки!»

Что касается его комментариев о Джаггере в «Жизни» (вроде таких, где он называет его «несносным» или же высмеивает «мелкую письку» секс-символа ) то в этом плане Кит не жалеет ни о чем. «Мик и я все равно нашли бы повод для пререканий, и не важно, что я там написал в книге… ведь сколько еще всего туда не вошло», — говорит он. Но при этом добавляет:  «Мы с Миком переживем и это разногласие».

Мик и Кит – они знают друг друга практически всю свою жизнь, и контрасты между ними носят почти что шекспировский характер: Мик — стратег, Кит испульсивен; Мик – голова, Кит – сердце.  («Я всегда читаю это о нас, — однажды сказал Джаггер , – «Мик – тот, кто подсчитывает, Кит  — необузданный». Но, знаете ли, в плане правильного ведения дел я необуздан отнюдь не менее его»).  И именно из этих трений рождается та самая искра в топке  локомотива, ведущего вперед самую авторитетную рок-н-ролльную группу всех времен.

«Они – это реально два разных парня, и именно в этом их сила, — говорит Уоз. – Как резиновый жгут, который натянут реально сильно: когда ты отпускаешь его, то он воспаряет в воздух – и столь стойким их делает подобное креативное «натяжение». Они понимают, что когда собираются вдвоем, то происходит нечто совершенно особенное.  Осознание этой магии, которая исходит исключительно от них двоих,  может быть фрустрацией, но одновременно — и реальной силой».

И какие бы различия не существовали между Блестящими Близнецами, какие бы конфликты не всплывали спустя пять десятилетий,  Ричардс определяет свою преданность группе предельно ясно: «Это было в гору, а теперь с горы, — говорит он. – Но если я говорю о «Роллинг Стоунз», то такого фронтмена, как Джаггер, больше не сыскать. И не важно, сколько косточек мы еще  перемоем друг другу– с ним всегда превосходно работается.

Процесс сочинения «под него» я нахожу интересным вызовом для моей творческой мысли, — продолжает он. – Мне нет нужды дарить ему песню, которая лежит за пределами его диапазона, или же в которой он не чувствует себя комфортабельно как исполнитель. Что я реально люблю делать – это сочинять песню, в которой Мик скажет: «Ага, чудесно, я включаюсь!».  Вот что я стараюсь делать, потому что я пишу для лидер-певца гребанных «Роллинг Стоунз», и это – моя работа: подарить ему рифф,  который он оседлает со словами: «Класс, я знаю, что с этим делать».


«Кит любит свою группу, — говорит Стив Джордан. – А еще  он очень гордится ею. Он считает её лучшей группой мира и по-прежнему очень, очень предан ей. И думаю, сейчас он  находится в наилучшей творческой форме, чем когда-либо. Его композиторская мысль эволюционирует,  о чём  абсолютно любой артист может только мечтать».

Ни одна группа не просуществовала столь же долго, как «Роллинг Стоунз». Каждый день они идут и идут вперед, начиная жизнь с чистого листа. В конце 80-х некоторые «доброхоты» называли их тур в поддержку альбома  «Стальные колеса» (“Steel Wheels”), побивший все возможные и невозможные рекорды,  туром «Стальные  коляски» (инвалидные).  И что самое невероятное, эта скользкая шуточка уже давно затерялась где-то на исходе первой половины их карьеры.

Ричардс думает о том, как все это начиналось, когда он был просто юнцом, мечтавшим  о том, как бы поскорее выбраться из лондонского пригорода… «Я абсолютно не задумывался о том, что я – автор песен, — говорит он. – Я не сидел и не старался стать Гершвином. Я не знаю ни одной музыкальной ноты. Все это – в ушах и из самого сердца, вот как. И мне до сих пор не верится, что все это совершил я».

«Мне всегда очень везло, и даже не верится… — продолжает он. – И я уверен, что в следующей жизни меня ждет за это расплата. Ад обещает стать для меня типичным адом.  Не знаю, за какие такие заслуги все это было дадено именно мне. Такого нарочно не придумаешь и не сочинишь — ни за что на свете».

«Теперь, здесь есть воздух, которым  вы дышите, вода, которую вы пьете, и гребанные «Роллинг Стоунз», которых вы слушаете, — говорит Ричардс. – Мы были здесь целую вечность – вот что самое непостижимое: «Ох, они были здесь всегда». Подожди-ка еще чуток, пока они совсем не уберутся отсюдова, чувачок».

Добавить комментарий