Брайан Джонс: от сердца к сердцу

Журнал  “Rave”, весна 1964.

«Грязные и неопрятные бездельники… длинноволосые гопники», — вот такие слова можно услышать от некоторых старомодных чуваков, когда упоминаешь при них эту чудесную группу – “The Rolling Stones”.

На что это похоже – выслушивать подобное, когда в реальности ты просто стараешься изо всех сил ? Я позвонил Брайану Джонсу – гитаристу и губному гармонисту “The Stones”.

«Приходи сюда, Брайан, — сказал я. — Я хочу понять, что заставляет вас, «Камней», катиться!» «У меня нет секретов, — ответил тихий культурный голос из телефона. – Я иду…»

Дорогие поп-халявщики, хотел бы я, чтобы вы видели Брайана, когда он вошел в мою квартиру. Безупречный. Ведущий себя как тот парень, который всегда знал, что он хотел от жизни -  и который получил это.

Я нажимаю на кнопку – Большой Вопрос: «Брайан, что ты и группа чувствуете, когда слышите, как другие люди глумятся над вами ? Ведь ты знаешь, что они говорят, не правда ли?»

Верьте мне, дорогие поп-халявщики, что когда Брайан отвечал, то в его голосе не прозвучало ни капли горечи.

«Да, достаточно много людей любят отрываться на нас. Кажется, что мы пробуждаем в людях некую разновидность персональной озабоченности. Они думают, что мы выезжаем на тех вещах, которые они никогда не смогли бы сделать сами.

Это нечто вроде фрустрации. Множество мужчин хотели бы носить длинные волосы. Но они не могут даже дерзнуть сделать это.

А потом эти папы и мамы. В наши дни они охотно пропускают свои любимые телепрограммы, чтобы переключиться на другой канал, потому что их семья хочет увидеть «Битлз». «Битлз» теперь универсальны. И это клёво, что они столь популярны.

Но мы? Каждый 15-летний, который хочет переключить телевизор, скажем, с “Coronation Street”, чтобы посмотреть “The Stones”, не оберется бесконечных споров. Я знаю, что происходит: «Мы не разрешим нашим детям смотреть на эту немытую компанию!»»

Я очень уважаю Брайана за его радушие и откровенность, и я сказал ему об этом.

«Видишь ли, Алан, — продолжил он, поудобнее устраиваясь на софе, — кто-то, близкий ко мне, сказал, что я – один из немногих людей, которых он знает, кто делает исключительно то, что хочет.

Это, наверное, правда, так как я решился сделать ставку на это, предпочтя ритм-энд-блюз университету, и это потом окупилось сторицей. Я думаю, все дело в том, что если бы у нас ничего не вышло, то в последующие годы нам было бы не о чем жалеть. Но если бы мы не сделали решительный шаг, то нам бы пришлось обвинять в этом только себя самих.

Мы не были бездельниками. Мы просто были настолько глубоко преданы нашей музыке, что всё, что мы делали, должно было быть связано с ритм-энд-блюзом. Конечно же, мы голодали. У Мика Джаггера было чуть-чуть наличности, потому что он имел грант для посещения колледжа.

Иногда в течение дня, когда все деньги заканчивались, Кит Ричард и я крали еду из квартир наших друзей. Одно яйцо здесь, немного хлеба там. Это нам помогало. Мои нервы, конечно же, страдали от всего этого, но по крайней мере это значило, что мы могли врубаться в ритм-энд-блюз целый день!»

Дорогие поп-халявщики, я только что позволил себе улыбнуться при мысли о том, как Брайан крадется котом, чтобы своровать себе еду! Я сказал ему, что повешу замок на свой холодильник, но в то же время неохотно налью ему еще одну «Пепси».

«На кого вы похожи как люди? — спросил я его. – Я заинтересован в том, каким видят себя сами “The Stones”».

«Мы в общем-то серьезные и рассудительные, — ответил Брайан. – Мы относимся к нашей музыке серьезно, но не очень. Мы не любим  песни с  дурацкими или бессмысленными словами. Мы любим простые, приземленные песни».

Он встал и прошелся к окну, глядя сквозь туман на оранжевое лондонское зарево солнечного света, простирающееся вдаль и отлично видное из окон моей квартиры на самом верхнем этаже.

Он повернулся ко мне с ухмылкой. «Однажды ночью на сцене, прямо посередине номера, гитара Кита вдруг безнадежно выпала из тональности. Другие группы запаниковали бы и постарались как-то прикрыться. Но мы – нет. Мы просто остановились и взорвались от смеха, и публика к нам присоединилась.

Потом случилось, что наш ударник Чарли Уоттс вышел, чтобы представить следующую песню. Кто-то выкинул на сцену свиную ногу из холодца, и Чарли, думая, что она резиновая, поднял её.

Как только он сделал это, все внутренности выпали ему прямо на рукав! Выражение его лица сменилось на полный ужас, и всё, что он мог выкрикнуть, было: «Это настоящее! Это настоящее!» Мы все померли со смеху!»

Когда я кончил смеяться, то попросил его: «Брайан, должно же быть что-то к чему ты относишься сверхсерьёзно. Не выбивает ли группу что-нибудь из седла?» Брайану едва хватило мгновения, чтобы подумать об ответе на этот вопрос. «Да, мы очень серьезно относимся к нашей работе в студии, — ответил он. И к написанию песен тоже. Видишь ли, мы доводим нашу музыку до самых широких слоев публики.

Но не заставляй никого считать, будто бы мы думаем, что записываем хорошие пластинки, хорошо ? Мы все ненавидели “Come On”, но она выполнила своё предназначение в плане того, чтобы представить нас в сфере звукозаписи. Мы были более довольны нашими более поздними дисками.

Те, кто не понимает нашей музыки, иногда говорят, то на наших записях трудно определить каждый инструмент. Нууу… мы и не стараемся создавать технически совершенные треки. Ритм-энд-блюз – это не та музыка, в которой необходимо, чтобы каждый инструмент звучал чисто, как колокольчик.

Возьми, к примеру, успех нашего первого EP. Знаешь ли ты одну из причин его удачи в чартах ? Каждый номер мы отыграли так, как если бы это был одно большое развеселое сборище.  Мы просто наслаждались процессом. Мы не заботились ни о чем, кроме как о том, чтобы создать саунд, который мы сами хотели бы услышать.

Мы никогда не думали, что станем такими успешными, как сейчас. Понимаешь, что я имею в виду ? Мы просто хотели сделать попытку, конечно же. Но я не думаю, что даже у нас самих была столь глубокая вера в нашу музыку, и что мы предвидели наше будущее».

Брайан поднялся со своего места, чтобы немножко пройтись. «Мне нравится размер твоей квартиры, — сказал он мне. – это немного отличается от той крохотной комнатки, что я снимал вместе с Миком Джаггером и Китом Ричардом. Мы жили ради ритм-энд-блюза. Не могли заставить себя дойти до работы, потому что в ту минуту, как мы просыпались каждое утро, то ставили на вертушку пластинки Мадди Уотерса».

Поверьте мне, поп – халявщики, я знаю, что это значит – быть преданным поклонником определенного артиста или музыки. Я сказал Брайану, что у меня дома диски Тони Беннетта редко лежат в стороне от проигрывателя. Он – величайший.

Я прошелся с Брайаном до лифта. «Ну что, считаешь ли ты теперь,  будто знаешь, чтó заставляет нас катиться дальше ?» — улыбнулся он. – «Да, я получил правдивую картину “The Stones”, — ответил я ему. – Вы – компания абсолютно чудных парней!»

Как только за Брайаном закрылись двери, я бросил ему вослед: «Не унывай!» Но в этом и не было нужды. Ведь Брайан и остальные “Stones” – это реально неунывающие ребята.

Добавить комментарий