Один взгляд назад

Мартин Астон. “Oor” (Голландия), 09.09.1989.

 Это не диковина, но публицист  “The Rolling Stones” начинает беспокоиться, потому что Кит Ричардс опаздывает на 2,5 часа – «они записывались до шести утра», — он извиняется от его имени, но это только заставляет 2-х журналистов беспокоиться, что они получат лишь часть интервью вместо того, что они хотели. «Не разрешайте ему смотреть никакого тенниса с Уимблдона по ТВ, — умоляет публицист, — Это просто отвлечет его внимание». Кит Ричардс — фан тенниса ? Не считается ли он самым большим декадентом в мире ? Рок-звезда, о которой вы проспорите все сбережения в пари, будто он умрет раньше вас. Человек, который,  по слухам, перенес полных переливаний крови больше, чем горячих обедов. Человек, которого один британский журнал назвал «Человеком, Который Просто Сказал “Да”». Наконец, Ричард прибыл, одетый в теннисные кеды, и извиняется за жуткие пробки, задержавшие его. Телек в номере отеля выключен, но тут объявляется еще один из его пороков. «Привет, как дела… подожди 5 сек, пока я пройдусь по мини-бару», — это его 2-е предложение. Он наливает себе большой “Jack Daniels”, и его публицист улыбается.

Ричардс уже под градусом, и его голос заплетается на некоторых словах, но он заметно светел умом и деликатен. Он даже загорел и выглядит очень расслабленным. Команда ТВ Би-Би-Си, которая следовала неподалеку за Ричардсом и его другом, Блестящим Близнецом Миком Джаггером , для документального фильма о приготовлениях к 1-му альбому “The Rolling Stones” за 3 года, “Steel Wheels”, и 1-му туру с 1982  года, — в общем-то не беспокоит его. Это бизнес, как обычно, и под градусом или нет, Ричардс с довольным видом встречает камеру и микрофоны, установленные для записи наших первых 5-ти минут разговора. На этой стадии он явно не обеспокоен репутациями и подачей хорошего примера . Прошло 26 лет с дебютного сингла “The Rolling Stones” “Come On”/ “I Want to Be Loved”. Самая долгоиграющая рок-группа в мире…

- Есть ли у “The Rolling Stones”  ненасытное желание попасть в Книгу Рекордов Гиннесса как самой долговечной группе мира ?

- Я считал, что мы, наверное, уже там ! Я бы не прочь повести их еще дальше так надолго, как это возможно, потому что я думаю, что в них осталась еще куча всего. Играть с ними и делать эту запись, даже вот как, в этом году было очень вдохновляюще – у каждого открылось второе дыхание. Помогла небольшая вентиляция, я думаю. Факт, что я плодотворно работал во время 3-х летнего перерыва “The Stones”, и что Мик много работал, мы пришли к этому хорошо смазанным механизмом. Когда ты с “The Stones” всё время, это очень трудно – добиться полного спектра плодотворного исполнения. Ты не можешь – ты работаешь в суматохе, или ты ничего не делаешь, и насколько много ты обещаешь, что будешь постоянно практиковаться, ты не поддерживаешь себя достаточно. Стряхнуть ржавчину и вернуться к точке, которой ты достиг 2 месяца назад – это занимает много времени.

На этот раз, это очень интересно, потому что с тех пор, как мы все очень хорошо смазаны, все идет очень быстро и легко. Чарли играет фантастически, и появились несколько хороших песен, и их весело делать. Вот ответ на это!

- Если ты не видишься с Миком так часто и некоторое время не был его лучшим другом, насколько это легко – вернуться и писать вместе песни ?

- Это странно, потому что даже хотя вы не виделись друг с другом сто лет, иногда месяцы подряд, как только вы попадаете в комнату и начинаете работать вместе, как двое нас, ты просто встраиваешься в этот режим. Я имею в виду, мы делаем это некоторое время! Ты просто врубаешь аппарат. Писать с Миком на этот раз – это очень весело. Мы просто сели в этой комнатке на Барбадосе с этими аранжировками 50/50, а потом записались в Монтсеррате.

- Кажется ли тебе трудным записываться в урбанистическом окружении вроде Лондона ?

- Это зависит от финансовых возможностей. Я был бы рад записаться в Лондоне, и мы миксуем  альбом неподалеку. Я не могу припомнить, когда мы последний раз писались в Лондоне, но это финансово они сделали это столь трудным для нас, в плане налогов. Также, работая в большом городе, это необязательно лучшая штука для банды, потому что всегда кто-то выходит на обед или кто-то в городе, которого кто-то собирается проведать, так что тебе приходится строить всех в ряд, в то время когда у тебя маленький остров, и ты живешь в студии, тогда многое решается само по себе, быстрее и сфокусированнее, без слишком большого числа других отвлекающих факторов.

-  Три трека, которые я слышал, звучали полными жизни, а другие точки зрения подтверждали, что в песнях есть кураж, возрождающий классический период группы начала 70-х. Пит Таунзенд недавно сказал, что альбом был лучшим, что он слышал за  долгие годы.

- Ну, это воодушевляет. Спасибо, Штаниш! Я думаю, в банде есть ощущение, хотя никто ничего не говорит, что это – один из особенных, когда всё сходится тоже один к одному. Это, наверное, лучший со времен “Some Girls”, потому что “Tattoo You” был довольно хорош, но был записан не как альбом, но как коллекция треков .

Телекоманда даёт нам знак, что они записали предостаточно, и начинает упаковывать микрофоны. Ричардс зажигает еще одну сигарету.

- Ты по-прежнему куришь до 120-ти сигарет в день ?

- Нет, я никогда не курил так много. Обычно я курю гораздо больше, когда я работаю. Это около пачки в день. Это зависит. Иногда я слезаю с них. Но ты понимаешь, Арета Франклин и Дайонн Уорвик обе курят гораздо больше, и у них чудесные голоса, так что может быть, и мне надо бы так.

- Как новый альбом вписывается в архив треков “The Rolling Stones”? “Hold On To Your Hat” напоминает “Exile On Main Street”, в то время как 2-й “Terrifying” более испытывает влияние “Stax”, но с чувством Нассау (столица Багамских островов) из альбома  “Some Girls”.

- Я не знаю. Там несколько эхо и пара предыдущих эр “The Stones”, которые я, может быть, узнаю. Способ, которым этот альбом был записан, был очень способом “Exile On Main Street”, хотя это был двойной альбом, который было вполне быстрым и очень прямолинейным. Каждый играет в той же комнате в то же время, что, по-видимому, в некоторых кругах не услышать. Для меня, это единственный способ – если ты хочешь, чтобы группа звучала как группа, тогда тебе нужно быть в состоянии посмотреть парню в глаза. Нельзя просто накладывать и делать барабаны когда-то в один день и добиваться некоего воображаемого совершенства звука. Такой штуки просто нет. Это – вопрос того, когда все играют вместе. Я думаю, это – причина того, почему людям нравятся “The Stones” вообще, потому что парни могут хорошо играть вместе. Бог его знает почему, но это очевидно для всех нас, когда мы собираемся там и это работает по какой-то таинственной причине, эта кучка парней собирается, и происходит что-то реально основное и настоящее.

- Почему вы назвали его “Steel Wheels” ?

- Поскольку мы едем в тур в этом году, мы хотели выразить ощущение движения. Когда катятся.  Это – одна причина. Есть также этот вид идеи зубчатых колёс как символа «всё в связке», хотя это очень амбициозная идея. Нам также просто нравятся слова. Я не могу вспомнить, кто первый предложил название, но это было рабочее название для песни, которая сейчас называется “Between A Rock And A Hard Place”. И когда нам начали звонить  из рекорд-компании, нуждаясь в названии альбома, так что мы подумали о поездке на гастроли, рассевшись вразвалку, бла-бла-бла… это всё упаковка (смеётся).

-  Как ты чувствуешь себя, будучи упакован и продан ?

- Нас всегда паковали в одном или другом смысле. Ты просто стараешься и держишь всё под контролем, насколько это возможно, и останавливаешь  людей, которые пытаются побить с тобой баклуши. Это типа как ты – замороженный горошек, однако.

- Существовало ли соперничество между тобой и Миком на альбоме в плане сочинения и пения ?

- Это есть  всегда, в определенной мере. Именно так мы и работаем вместе. Чтобы увидеть, кто может работать вместе. Но это – довольно здоровый подход. Работая раздельно пару лет, мы оба выучились и разработали несколько иные стили, так что мы говорим: «ОК, ты делаешь вот эту». Это – тот же способ, с каким ты работал над вещами типа “Happy” или “Before They Make Me Run”. Мы выявляем то, что у каждого из нас получается лучше. На этом альбоме Мик довольно много играет на гитаре. Он — хороший  ритмовщик. Я пою 2 или 3 песни. Он поёт более ритмично, когда играет, вроде как Арета Фрэнклин. Если тебе удастся застать её играющей на фортепиано и одновременно поющей, то ты получаешь этот дополнительный толчок. Когда я работал с ней над видео “Jumpin’ Jack Flash”, я сказал ей, что я появлюсь, но только если она станет играть на фортепиано и петь. Она сказала: «Меня уже лет сто никто не просил сделать это», и я сказал: «Это ОК, ты играешь на фортепиано, а я перевезу группу в Детройт и сделаю это здесь», так что это было соглашение 50/50.

- Мик реально подвёл тебя тогда, когда ты собрался начать свою соло-авантюру и согласился собрать “The Rolling Stones” снова вместе ?

- На мгновение я подумал, что он сознательно старается мне поднасрать (смеётся), но для того, чтобы мы работали сейчас, предмет должен был быть поднят тогда, но всегда есть одна часть тебя, которая думает: «Ты — ублюдок, я знаю, почему ты сделал это». Я никогда не допытывался у него. Я просто посмеялся над этим. Всё, что я сказал, было: «Конечно, после того, как я сделаю то, что я хочу сделать», и это пришлось на начало этого года. Но изначально я послал его нахуй.

- Каковы были причины Мика начать всё сначала ?

- Тебе нужно спросить это у него самого, реально. Я могу предположить, что для начала он понял нечто, что я всегда знал, что эта штука, “The Stones”, больше нас обоих, и то,  что еще он собирался делать, было, наверное, самым большим вопросом в его голове после его собственного тура.

- Не подразумевает ли это, что “The Rolling Stones” становятся институтом и скорее местом для того, чтобы спрятаться, а не чисто творческой группировкой ?

- Определенная опасность этого есть, и я волновался по поводу того, как бы уйти в это раньше в этом году. Когда я планировал на 2 недели поехать на Барбадос, чтобы работать с Миком, я сказал своей старушке: «Увидимся через 2 недели или 2 дня». После 3-го дня она позвонила мне и сказала: «ОК, это будет 2 недели».

- Когда группа только начинает, ты стараешься думать о ней как о 3-х, 4-х, 5-ти людях, которые проводят много времени друг с другом и преследуют одну и ту же цель. “The Stones” по-прежнему ощущают себя группой ?

- Между всеми нам есть очень общая сильная связь, которая иногда имеет следствием, что ты не видишь парня основную часть времени. Я не вижу Билла слишком часто, но когда это случается, мы – друзья. Мы – как разные вещи, но мы по-прежнему друзья. Когда мы работаем вместе, ты можешь почувствовать это очень сильно, особенно в то время, как мы делаем это весь оставшийся год. Также, в этой связи я думаю, что Мик ощущает то же самое, что и я, что в “The Stones”  еще многое сокрыто, но не что-то, что ты с лёгкостью делаешь наспех. ОК, мы взяли 3-х годичный перерыв, но может быть, вентиляция до сегодняшнего дня является очень оздоровительной. Может быть, людям просто нужен перерыв после 20-ти нелепых лет работы вместе. Это не подразумевает, что вам нельзя снова собраться вместе. На данный момент, это ощущается очень позитивно. Я был бы первым, кто сказал бы, что этого нет.

- В чём же особенности ?

- Немного реализма со стороны каждого, наверное. Также это было очень важно в те 3 года, что мы не просто валялись без дела. Мы все работали более плодотворно и последовательно, чем с конца 60-х. Мне приходилось быть начеку, брать на себя ответственность на 3 года, в то время как с “The Stones” это — распад на 5 частей, и ты можешь забить на это и разделить между вами. За последние 3 года везде, что я сделал, вроде работы с Чаком Берри, вся ответственность лежала на мне. Я, наверное, стал немного  более сконцентрированным, чем мне приходилось быть до “Dirty Work”, просто оттого, что мне пришлось сидеть во главе вещей и контролировать, как они выходили и работали. Тебе приходится уживаться со всеми проблемами, и Мику приходилось заниматься этим также.

— Как Мик отреагировал на некоторые из критических высказываний, которые ты направил в его адрес в последнем британском интервью ? Что он «захотел посоревноваться с Майклом Джексоном и Принсом – зачем делать это, когда у тебя за спиной — годы надежности и уважения» ?

- Ему они не нравились, и он сказал: «Почему ты продолжаешь наезжать на меня ?», и я сказал: «Потому что ты заслуживаешь этого» (смеётся). Я думаю, “The Stones” могут состариться элегантно – быть более зрелыми и при этом делаясь сильнее, поступая именно так, вместо того, когда он изо всех сил старался казаться юным душой и телом.

- Чувствует ли он, что в твоих комментариях есть зерно правды ?

- Я не знаю, но я не думаю, что он захочет признать это в разговоре с кем-то ещё. Может быть, во время случайной ночи, когда у него бессонница, и он валяется и задается вопросом о том, что, возможно,  это немного правомерно — но он никогда не даст мне знать.

- Ваши разногласия достигли критической точки на альбоме “Dirty Work”, когда Мик не захотел тура после его выпуска. Каково было общее ощущение от альбома ?

- Создавать этот альбом было нелегко, а обычно альбомы “The Stones” – это забава. Это был неважный год для каждого. Альбом был построен так, чтобы поехать с ним на гастроли, путем сознательной структуры песен для исполнения «живьём», просто и легко. Я думаю, там были хорошие песни, и что когда мы едем в тур и в конце концов играем песни «вживую», тогда это может стать ещё более интересным. Я думаю, что это – содержательный альбом; он не особо блещет, но он всё время болтается по чартам в числе первой сотни. Это – лежалый товар. У меня  типа как слабинка по отношению к нему, но писать его было реальным испытанием, когда люди были не здесь; у Чарли был очень плохой год, потому что он очень сильно ощущал неслаженность Мика со мной, а Чарли реагирует на это очень драматично – он не может играть с антагонистами, и это очень раздражало его. Всех нас, на самом деле. А потом, сразу после этого (12.12. 1985), умер Стю, и это реально «сделало» это. “The Stones” распались, что стало последним гвоздём в гробу. Стю был тем, кто держал нас вместе. Это опустошило каждого.

- Но вы отыграли концерт из блюз-каверов как трибьют Иэну Стюарту в феврале 1986-го, что стало первым разом за почти 5 лет, когда “The Stones” играли вместе, так что он также воссоединил группу.

- В определенном роде, хотя мысль о том, чтобы на самом деле выйти и сделать большой тур без Стю была абсолютно исключена. В определенном роде, ты ощущал, будто это была банда Стю – одна из первых репетиций, куда я когда-либо пришёл, я поднялся по ступеням в “The Bricklayer’s Arms”, прямо за углом Уордор-стрит в Сохо, и единственным парнем там был Иэн Стюарт. В определенном роде, мы ощущали, будто мы работали на Стю. Мы можем посентиментальничать по этому поводу, но мы все скучаем по старому шалуну.

- Почему Иэн никогда не был официальным «Стоуном» ?

- Он в реальности был им, пока мы не начали входить в упаковочный бизнес, то есть создание пластинок. Когда ты смотришь на группу из 6-ти человек, она может выглядеть неуклюже в глазах PR-специалиста, а также Стю точно не выглядел как идол подростков в своем мешковатом сером костюме и галстуке госслужбы! Брайан взял на себя задачу сказать ему это, что для меня говорит многое о Стю.  Вместо нормальной реакции кого-либо другого, типа: « Пидоры, я ухожу, вы неблагодарные ублюдки», он все понял, сказав, что он будет присматривать за вещами, что он по-прежнему будет играть на записях, и это было всё, что его интересовало. Он не хотел быть поп-звездой, как бы то ни было.

-  Брайан позаботился о том, чтобы Иэн покинул группу, потому что это могло теснее приблизить его к центру внимания ?

- Брайан хотел быть поп-звездой. Он не начинал с этой мыслью в голове, но Мик тоже, потому что ты не считаешь, что это вообще возможно, и мы не играли музыку, о которой ты мог представить в то время, что она приведет нас туда, потому что это был просто чикагский блюз. Мы тогда не писали наших собственных песен. Но когда это неожиданно стало осуществимо, что ты мог быть в состоянии превратиться в поп-звезду (смеётся)… потому что если у тебя появляется шанс сделать пластинку, то шанс есть всегда. Битлз открыли дверь, яркий свет из которой застил глаза Брайану.

- Хотел ли Брайан быть битлом ?

- Ему пришлось в равной степени быть всем тем, кем он мог быть. Но он не мог контролировать это желание. Один маленький глоток славы, и Брайан уже был на небесах от счастья. Но это можно понять. Мне также было все равно в то время, но я не думаю, что у меня было такое же ненасытное желание, как у Брайана. Может быть, он никогда не мог представить, что это может случиться. Ты не думаешь, когда ты растёшь, что у тебя будут тысячи тёлок, ссущих в трусики, вопящих по тебе каждый вечер. Это безрассудная мысль!

- Вы вернулись в Марокко, чтобы сыграть с Флейтистами Пана из Джуджуки, которых записал Брайан.

- Да, для трека под названием “Continental Drift”, на который мы наложили запись, используя людей из племени Джуджука, с которыми Брайан записывался в 1967, когда мы практически жили в Марокко, нерегулярно по нескольку месяцев. Я бывал в Марракеш по примерно 7 месяцев и в Танжере по 2 или 3.

- Разве Флейтисты Джуджуки не присылали письмо с приглашением вернуть тебя назад ?

- Да, они неожиданно возобновили контракт, потому что они сейчас немного самоорганизовались. Они типа как национальная фолк-группа с грантом от правительства. Песня, где мы использовали их – это “Continental Drift”, которая реально попытка в своем собств. роде, иллюстрирующая ото факт, что любая музыка связана между собой. В одну минуту эти парни звучат как ирландские волынки, а в другую – индийские… мы хотели соединить все эти разные виды музык в одном треке – африканскую, американскую, английскую, и так далее.

- Эта песня – признание роста влияния «мировой музыки» ?

-  “Continental Drift” началась, когда у Мика появился этот синтезаторный органный саунд, в котором был очень северо-африканский рифф, и бит под ним был очень западным. Я подумал, что с этим хорошо пойдут племенные барабаны и дудки, что он посчитал забавным,  так как он только что получил письмо от людей из Джуджуки. Иногда ты диву даешься, ты просто там, и когда песня хочет получиться, она сама обеспечивает тебе все ингредиенты. Я никогда не считал, что я написал песню или создал её – я просто был неподалеку, чтобы выбренчать её из воздуха. Но мы использовали перкуссию много раз с самой ранней стадии. Мы любим её – маракасы, тамбурин. Мы укрепляли её на хай-хэт или бас-барабан, как для “Sympathy For The Devil”. Мы просто чувствовали, что песне это нужно. “Continental Drift” была на самом деле песней Мика, и мы просто позволили ему плыть по течению. Я был просто гитаристом, который предложил рифф ипереходы в середине. В некотором роде, это танцевальная музыка, и в ней есть милое эхо “Miss You”.  Я не прочь соединять вещи воедино. Я люблю связанность, по крайней мере если это сделано подходящим образом без стремления спародировать самого себя. Тут всегда есть отличная строка.

- Нарко-свобода в культуре Марокко должна была располагать после лицемерия Британии и Америки.

- Им пришлось вынести меня оттуда! Я поехал в Париж, и доктору пришлось прописать мне инъекции винаминов примерно на месяц (смеется). Меня парализовало. Это был обычай страны – ты идешь посетить торговца коврами, чтобы купить ковер, а он накачивал тебя дурью, а потом показывал его, и цветы начинали вибрировать, и он хвастливо трепался, будто ты никогда не найдешь ничего подобного этому. Всё начинается с похода по магазинам!

- Ты когда-нибудь писал, как ты считаешь сам, свои лучшие песни, когда ты был под влиянием наркотиков ?

- Их целая куча ! Их так много ! Ты засыпаешь и внезапно просыпаешься, увидев что-то во сне. “Satisfaction” мне приснилась,  и я просто проснулся, и она была вся в моей голове, понимаешь (поет гитарный рифф): «Я не могу получить…»  Обычно  я достаточно собран для того, чтобы поставить рядом с кроватью мафон и гитару и записать 30 секунд, и я, наверное, снова завалился спать, даже не выключив мафон, потому что на всей остальной пленке был мой храп в течение часа ! Утром я забыл, что записал её, но я посмотрел на пленку и увидел, что она промоталась до конца, а потом я неожиданно вспомнил, что  сон на самом деле пришел наяву. Я думаю, что это было в “Kensington Hilton”, перед Марокко, так что можно ясно увидеть, что я уже мог сделать это. Тебе не пришлось ехать в Марокко! Последняя, которую я написал, была для моего личного альбома,  “Talk Is Cheap”, под названием “Make No Mistake”. Однажды ночью я проснулся и записал её на пленку, стараясь не разбудить старуху!

- Ты когда-нибудь выпускал что-нибудь, о чем позднее сожалел ?

- Нет, они никогда не выходили. Может быть, есть несколько, но мне не приходит на ум ничего, что из этого было издано, хотя были несколько, которые мы просто выкинули, когда мы поняли, что всё, что мы стараемся сделать, это сделать трек “The Rolling Stones” вместо того, чтобы играть его. Иногда ты не понимаешь этого, пока трек не закончен. Это не очевидно для тебя до конца.

- В последние несколько лет, группы и артисты твоего поколения производят некоторые из свои лучших работ. Я думаю о старых мастерах вроде Лу Рида или Роя Орбисона. Рок-н-ролл и его публика явно стареют вместе…

- Демография, ты хочешь сказать (смеётся)…

- Может быть, Мик был подстегнут в направлении назад потому, что он увидел, как все подряд возвращаются к своим ролям…

- Здесь ты просёк дело. Я не думаю об этом, но да, Мик реально очень пристально следит за тем, что происходит, и возможно, он также видит в этом тенденцию. Я мог бы представить это в уме на начальном этапе, когда изначально пришла мысль о воссоединении “The Stones”, что Мик ощущал, что это будет особенно привлекательным для него лично. Наверное, здесь есть другие причины, кроме любви к “The Stones”и ко мне (смеётся), так что это, возможно, еще один фактор. Я думаю, это – смесь всех тех факторов, и по правде говоря, я наверное, по-прежнему его друг. Ок,  я  поколачивал некоторых из моих лучших друзей. Иногда тебе приходится. Вот для чего нужен друг…, типа: «Ты глупый идиот» и потом: «Бац!» Кто еще решится сделать это ? Все остальные будут говорить тебе «да» вместо «проснись!»

- Считаешь ли ты, что для себя ли, или для Мика, ты всегда нуждался в том, чтобы привлекать внимание и добиваться признания ? Что ты не смог бы отправить своё «эго» на вечный отдых ?

- Я так не думаю. Я думаю, что мы получили достаточное признание. Я не думаю, что это какая-то попытка добиться еще большего признания. Ты не знаешь, на что это похоже – когда тебя узнают ! Иногда это чертовски ужасно. Иногда ты просто хочешь пойти погулять, и роскошь оставаться анонимным – это что-то другое.

- Я имел в виду, больше как группа и за твои достижения.

- Я понимаю, но для нас, мысль о признании начинается на очень базовом, личном уровне! Мысль о признании достижений “The Stones” ? Я думаю, они получили достаточно за то, что они сделали, и это ставит нас в очень хорошее положение. В то время, как я не могу говорить за всех остальных, для меня это больше – ощущение того, что в этой группе скрыто еще нечто большее, и будет реально тупо, если мы не обнаружим, что это такое, не стараться выкапывать это, потому что делать это – одно удовольствие, и когда это получается правильно, в мире нет более приятного чувства. А потом, есть то другое чувство того, какого черта  ты еще собираешься делать ?

- “Decca” перевыпускает все ваши синглы в виде CD-коллекции под названием “The London Years”. Были ли задействованы в сборнике лично ты или группа ?

- Контроль качества. Прослушать их и сказать: «ага, переделайте это». Я был невероятно удивлен, потому что я думал, чо более старые треки пострадают от первозданного качества CD, но в реальности он воспроизвёл их грязно-верно.  Это было больше “Emotional Rescue” или “Undercover of the Night”, про которые я думал, что они реально слабы на CD. Но “Come On” звучала как “Come On”, по-прежнему со всей этой грязью в ней, и  очень сбито. “Aftermath” и те альбомы звучат реально хорошо.

- Что ты думаешь, когда слышишь эту грязь, и о твоем первом туре в 1964-м с братьями Эверли и Бо Диддли ?

- Когда я думаю о том туре, я просто думаю, что у меня было очень, очень сжатое образование! Сперва, когда приходилось голодать каждый день и слушать блюз и стараться заполучить «гиги», мы играли в клубных кругах, а потом мы просто вышли из клубов, я работал с этими парнями, которых я слушал, когда подрастал. Я выбирал лучшее место в зале. Я смотрел с боковых балконов или забирался на стропила, даже стоял впереди справа, и наблюдал и смотрел, как они работали. За те 6 недель, мы научились тому, что могло бы занять у нас пару лет постижения, если ты не работал с людьми вроде них. Это в том туре мы поняли, что добьёмся успеха. Мы увидели, что публика реагирует, и что девчонки на улице были в своих лучших нарядах. Это всё начало происходить.

- Не был ли этот опыт для вас чересчур ? К 1966-му вы сделали 5 американских туров.

- Я думаю, что сами того не понимая, мы переболели гастрольной лихорадкой и к 1966-му были разбиты и опустошены.

- Это было тогда, когда начали делать серьезный вклад наркотики ?

- Это совпало с тем. Когда ты работаешь почти каждый день в году, ты уже на адреналине. Это рабочая опасность на гастролях, и она никогда не будет забыта, я уверен. Ты молодой парень  в гримерке с кучей других групп, некоторые из которых ездят с концертами по 20 с лишним лет, и вы все сидите за сценой в кругу, ожидая выхода, и ты знаешь, что тебе нужно будет еще ехать 500 миль и сделать завтра два «гига», и ты диву даешься, как они делают это, и кто-нибудь такой (говорит с хриплым американским акцентом): «Ну-ка, попробуй одну из этих ?» Вот как-то так. Это – часть работы, и тебе приходится жить с этим так или иначе. Это не просто, но именно так в общем-то тебя приучают к наркоте, один парень помогает другому. Водители тягачей делают это всё время. Но потом мы становимся более разборчивыми, конечно.

- Но о тебе пишут в газетах.

- Но это больше идёт от амбициозных полисменов, чем от каких-либо реально тяжких новостей. Ок, «это божеский коп»… У меня нет проблемы с наркотой, только с полицией.

- Более стоит винить общество ?

- Ага, точно так. По крайней мере, больше чем меня. Может, мы прервемся  здесь, я хочу налить этот напиток (смеется)».

- Ранние записи “The Rolling Stones” остаются одними из твоих лучших ?

- Некоторые из них. Они – хорошие пластинки. Всегда трудно сказать. Я думаю, что мы сделали много содержательных и хороших пластинок. Великие ? Судить не мне. Я слишком близок к ним. Я могу послушать их сейчас и снова, и некоторые мне нравятся больше, чем другие.

- Эндрю Олдхэму пришлось закрыть тебя и Мика на кухне, чтобы заставить вас написать вашу первую песню, которой была “As Tears Go By”. Как у вас получилась баллада типа “As…” (которая стала хитом №1 у Марианн Фейтфулл)  вместо рокера, навеянного Мадди Уотерсом ?

- Я не знаю, это была очень странная вещь. Это часто происходит, когда люди начинают писать песни. У тебя никогда не получится собраться и попытаться написать песню типа… в то время, мысль о сочинении для “The Stones” была слишком большим обязательством. Это было просто типа: «Давай посмотрим, сможем ли мы написать песню». Мы старались написать “Hoochie Coochie Man”, а у нас получилась “Greensleeves”! Забавно, что мы писали нечто полностью противоположное. Но это дало нам уверенность идти дальше.

- Думал ли ты, что напишешь нечто, что станет хитом ?

- Нет, мы просто хотели выбраться из кухни ! Её было достаточно легко сыграть, потому что это довольно простая песня, но может быть, оглядываясь назад, Эндрю хотел поп-песню. Но  мы просто хотели любую песню, потому что он не желал выпускать нас, пока у нас не получилась одна. Это был одним из самых хиповых поступков, что совершил Эндрю, а он сделал несколько. Я никогда не думал, что стану автором песен. Для меня, это было так же чуждо, как сантехнику чужд кузнец. Полностью иная работа.

- Наверное, это было шоком – неожиданно стать автором песен и написать то, что люди провозгласили классикой всех времен.

- Конечно, это так, но тем не менее, я смог жить с этим. Я думаю, что каждый, кто играет на инструменте, может, если захочет, написать песню, если они подойдут к этому с нужной стороны. Но будут ли они великими песнями… У меня было довольно времени отполировать технику написания песен, под очень высоким давлением. Мне приходилось сочинять хит № 1 каждые 12 недель в течение около 2-х лет.

- И вот тут снова возвращается наркота.

- Точно. У тебя не очень много времени, работать 350 «гигов» в год и писать хит-песню каждые 12 недель. Ты примешь одну, чтобы не заснуть и написать песню, и одну, чтобы немного отдохнуть, чтобы сыграть «гиг» на следующий день. И может быть, в те дни ты играл 2-3 «гига» в день, и в Америке путешествовал на большие дистанции в станционном вагоне.

- Какой была 2-я песня, что ты написал ?

- Думаю, это был еще один хит, который был у Джина Питни – “That Girl Belongs To Yesterday”. Какая-то жуткая песня.

- Какой была первая определенно «Роллинговская» песня ?

- Первая, которой мы были довольны, была “The Last Time”, которую мы попробовали с группой. Это было около 6-9 месяцев после “As Tears Go By”. Это было так долго, перед тем как мы смогли найти стиль, который подошел бы “The Stones”.

- Как ты думаешь, какой вид примера ты можешь дать новым группам ?

- Довольно плохой пример ! Это всегда кончается тем, что я начинаю презирать людей за то, что они считают меня плохим примером. Я могу сказать, ну… чему ты можешь научиться у “The Rolling Stones” ? Задать определенный стандарт, в зависимости от того, как серьезно ты относишься к тому, что ты хочешь делать. Тебе не следует слишком заморачиваться на яркой стороне и шоу-бизнесе, хотя тебе придется вовлечься в это. Реально, это – стараться и держать максимум контроля над тем, что исходит от твоих попыток, насколько это возможно.

- У тебя это получилось ?

- Наверное, в большей степени, чем у многих,  хотя в общем этого не было так много, как мне бы хотелось. Держи в руках художественный контроль и не позволяй никому пытаться говорить тебе, что делать. Не будь их видением того, кем ты должен быть. Тебе нужно найти себя и знать, что это такое. Вот самое главное.

Добавить комментарий