Дао китА

 

“Mojo”, апрель 2019.

 

«Что заслуживает внимания – это то, что бьет по ушам… Чего ты добиваешься, это власти и силы, без громкости – внутренней силы». Я написал эти слова, наверное, лет 10 назад в моей книге «Жизнь», и думаю, что я и сейчас подпишусь под ними. В поисках внутренней силы – это то, что движет мною в продолжение создания новой музыки. Конечно, всегда есть надежда, что внутренняя сила остается с тобой ! Ты благословляешь эти моменты. Когда группа достигает их, и все встает на свои места, то тут есть некое сверхъестественное благозвучие, которая превозмогает все. Даже если песня может идти через силу, как товарный поезд или что-то, здесь есть определенное чувство, когда вы на одном пространстве в одно время. Это необъяснимо, это неописуемо, но я бы не променял бы на это весь мир…

Особенно, когда «Роллинг Стоунз»  собираются вместе, и из кусочков просто нечто начинает складываться в одно целое, то тут есть некое чувство:  я не знаю, душа ли это,  сила ли, или что угодно. Но тут — определенная энергия, которая строится взводом, когда определенные парни собираются вместе и играют. Вот этого-то ты и ищешь все время. Мое «моджо» работает – по-прежнему! Оно зависит от других парней тоже, но я уверен, что мы сыграли так, как это в наших силах.

Разрешите мне сказать, что это реальная привилегия – быть гостевым редактором “Mojo”: спасибо, парни. Какая классная мысль. Я реально получаю от нее удовольствие. Пожелаем же удачи следующему редактору ! Кажется, что я покинул офис в жутком состоянии. Но это было реально забавно.  Я всегда обожал “Mojo”, это всегда разговор без обиняков с вами, парни. Вот что я уважаю. Это было приятно. – К.Р., 2019

Чего бы Кит Ричардс там ни принимал, нам всегда останется щепотка этого, тоже. Четвертому гостевому редактору за историю “Mojo” – 75 лет (всего лишь) и он — ходячая, риффующая реклама того, как оставаться юным душой, вспыхивать для того, чтобы поговорить  о стимуляторах, электроманетизме и “Talk Is Cheap” – соло-альбоме, который стал шокером, вернувшим его самого и «Стоунз» назад к жизни. Все это… и что это ? – новый альбом «Роллингов» ? «Если в этом по-прежнему есть сок, то его хочется выжать», — говорит он Киту Кэймерону.

Остановите станки. Придержите заглавную страницу. На проводе – гостевой редактор “Mojo”, в буквальном смысле наговаривающий свою копию Эксклюзивного Материала о рок-н-ролльном стиле жизни. Вы когда-нибудь задавались вопросом, как Кит Ричардс сохраняет эту шикарную физическую форму ? Держитесь, его собственная программа «сжигания жира».

«Я просыпаюсь. У-м-м. И потом, у-у, понимаешь,  я сажусь. Я не делаю ничего вроде этого бега трусцой; я считаю, что это плохо для тебя. Это плохо для суставов, особенно железобетонных. Это не мое. Просто не для меня. Оно работает для некоторых парней, но знаешь, это просто… м-м-м».

Вот и всё по данному поводу, ребятки.

«О, и когда я еду на острова, то я довольно немало плаваю. Это не режим, это просто очень мило – быть в воде, и ух-х, понимаешь, немного держаться на поверхности воды».

«Острова», которые он имеет в виду, это Туркс  и Кайкос на Карибах, к северо-востоку от Кубы, к юго-востоку от Багам. У Ричардса там дом на частном пляжном острове Пэррот Кэй, изначально — «Пират Кэй», но переименованный для того, чтобы не отпугивать сверхбогатую клиентуру. Резиденция Ричардса указана на официальном веб-сайте «Туризм Туркс и Кайкос». Предположительно то, что остается им из его репутации плутоватого флибустьера – это хорошо для бизнеса.

Кит звонит нам из своего главного убежища в Коннектикуте, 2 дня спустя по возвращении с Пэррот Кэй, где он провел свои каникулы с женой, детьми и внуками. По всей их продолжительности эти были заняты делами. День рождения Ричардса приходится на неделю перед Рождеством, и дата также является годовщиной его свадьбы.

«Для меня — это всегда опустошающий период, декабрь, потому что это просто одна длинная вечеринка, — говорит он. — К первому января ты  вымотан. А это — хороший способ начать новый год, правильно ? Сейчас я просыхаю!»

Он откалывает это патентованное хрипучее хохотание, но здесь будут преподнесены серьезные новости. Выдирайте все страницы: Кит Ричардс завязал с выпивкой. Навсегда, не просто «сухой январь». Впрочем, он соблюдает его строго по своим правилам – мир Кита, правила Кита. «Я двинул по голове тяжелым штучкам, я пью немного вина за едой и «Гиннесс» или одно-два пива, но с другой стороны… нет. Это как героин – эксперимент окончен».

Он берет паузу.

«Представь себе, что если мы встретимся в баре и ты скажешь: «Как насчет выпить ?» — хехехе – то я не пошлю тебя! В этом плане  я не пуританин. Просто этого больше нет в ежедневном меню».

Задолго до того, как рок-н-ролл врубился в жизнь планеты и сделал богов из простых смертных, сперва само Электричество заставило кровь мчаться с новой силой по их жилам. В Европе XVIII века люди заполняли городские скверы и салоны, дабы стать свидетелями этого нехитрого чуда на квази-научных демонстрациях, вроде «Венера Электрификата» Георга Маттиаса Бозе — «Лейпцигский электрический поцелуй», где к женщине, стоявшей на заземленном куске каучука, передавался умеренный заряд из генератора Бозе. Когда же член мужской публики принимал приглашение поцеловать женщину (ее губы были намазаны проводящей ток субстанцией), то он испытывал электрический шок – вместе с радующей толпу живописной голубой вспышкой.

С течением времени эта первичная энергия была одомашнена до того, что мы сейчас принимаем как само собой разумеющееся – невидимый эликсир жизни XXI века. Как пишет французский философ Тристан Гарсиа в своей последней книге «Интенсивность Жизни» (“The Life Intense”): «Это было так, как если бы Лейпцигский поцелуй, который запечатлел на лице человечества альянс желания и электричества – не кончался никогда».

Гарсиа прослеживает «историю» интенсивной, или электрической,  личности — тех, кто «не щадя живота своего, борется против скуки и жалких манипуляций нормальности…» После послаблений XVIII века и романтики XIX века он объявляет апофеоз Электрической Личности, которой суждено было стать «рокером, электрифицированным подростком»: универсально достижимым идеалом — спасибо этому демократизированному оружию: электрогитаре.

Вербальная и визуальная иконография рока полна святынь  этой жизненной силы, будь то Сэмьюэл Хопкинс, превращающийся в Молнию, Марк Болан, заклинающий Электрического Воителя, всеохватная электросфера “Kraftwerk” или инфернальный «включенный в розетку» Ангус Янг на обложке “Powerage” “AC/DC”. Но наверняка ее чистейшее подлинное воплощение формы – электрический подросток, или Человек-Прыгающий- Штекер, который колебательно олицетворил  «Ту» вспышку рока и направил его ярость против конформизма – теперь приветствует “Mojo” в студии “Germano”в центре Нью-Йорка. Кит Ричардс поудобнее устраивается на диване – облаке разболтанности среди этой девственной контрольной рубки, где почти каждое доступное пространство заполнено аналоговым записывающим оборудованием, сделанным типа “Neve  and Chandler” и “API”: выходные шумоподавители, лимитеры, компрессоры, потряссоры. Это за 6 дней до его 75-го дня рождения, и Кит закуривает сигарету, хлюпает осадком ледяного напитка из красного пластикового стакана и  имеет явный облик «электрической личности» Тристана Гарсиа.

«Ну, я часто думал об этом, — кивает он. – Видишь, ты в контакте с силой электромагнетизма. Это рок и ролл. Электромагнетизм – это самый низ гитарного звукоснимателя, но также это и один из больших ингредиентов в нашей жизни, в наших телах. Так что я думаю, что парень углубился в нечто там…»

Он помахивает рукой в сторону окна в «живую» комнату «Студио 1», где киногруппа готовится к интервью Ричардса для “Play It Loud” – грядущей выставки в нью-йоркском Метрополитан-музее искусств, посвященной инструментам рок-н-ролла.

«В частности, я не могу говорить о гитарах. Понимаешь: «О, старых две сотни, и это, и то…» Все, что я могу подумать, о чем говорить сейчас – это электромагнетизм».

Заставляет ли электрогитара чувствовать Кита Ричардса себя более живым ?

«Я думаю, что это нечто, неожиданно выпрыгнувшее из пузыря. В электроэнергии есть нечто первичное. Никола Тесла, я думаю, что в теории он немного по ту сторону меня, но основной источник всего – это электромагнитный импульс, и я смею предположить – он достойно предрек будущее с нами, до определенного момента оборудованными чем надо. Никто не узнает, что делать без электричества. Если этот свет отключится, то все будут давиться у  чертова дверного проема и убивать друг друга».

По иронии, единственная гитара в контрольной рубке «Студии 1» — это акустика. Рассматривает ли он ее как равноценную замену ?

Кит выглядит скептически. «Если бы у меня была та… и свечки ? Ээ… на крайняк, тебе неплохо бы видеть то, что ты делаешь. Хехехехе».

“Germano” – это обжитой ареал для Ричардса. Его альбом “Crosseyed Heart” (2015) частично был записан и смиксован на этой весьма востребованной манхэттенской звуко-точке. Более недавно, он и Мик Джаггер встретились здесь во время 2018-го, чтобы очертить и заштриховать контуры следующего альбома «Роллинг Стоунз». Вслед за набором блюз-каверов “Blue & Lonesome” (2016), это будет первая запись нового материала группы со времен “A Bigger Bang” (2005).

«Мик и я собираемся в этой студии на пару недель в течение года, – кивает Ричардс. – После блюз-альбома мы посмотрели друг на друга: «Что мы хотим сейчас сделать ?» Но есть новые песни, которые приходят, и если ты чувствуешь, что в них по-прежнему есть сок, то его хочется выжать. Я бы не хотел возиться с сухим лимоном, но это ощущение вроде: почему нет ? Вместо «почему ?» — «почему нет ?»

Помог ли “Blue & Lonesome” снова разжечь огонь ?

«Он мог быть нашим сет-листом в 1962-м в клубах, и в этом есть определенное удовлетворение – связывать одну старь с другой. Возможно, он поменял наше отношение или то, что мы думали о том, что мы хотим сделать на следующий раз. Так что, это все на ранних стадиях, но есть кое-какие интересные штучки, которые выходят, что не обязательно…» Кит почесывает подбородок, невзначай выстучав длинную дорожку сигаретного пепла на диван. «Это не «Стоунз», пытающиеся быть «Стоунз». Это «Стоунз», по-прежнему пытающиеся быть. Хехехехе!»

Факт продолжающегося существования «Роллингов» больше не ощущается особенно стоящим того, чтобы быть замеченным. Год 2019-й увидит их тур “No Filter”, со скрипом переходящий в свою третью последовательную лету, бросая клич «Сборы!» 13-ти американским стадионам в размеренной 2-х месячной поездке сквозь раннее лето, во время которого Чарли Уоттсу исполнится 78, а Рону Вуду – 72. Возраст определенно смягчил тернистые отношения 75-ти летних Мика Джаггера и Кита Ричардса до уровня примерной стадии взаимоуважительного сосуществования.

«Каждый хочет работать так долго, как они могут, и ощущать в этом плане приятные чувства», — говорит Кит. «Наш тур (2018) в Британии и Европе был фантастикой, группа зажгла. До тех пор, пока мы не приехали в Варшаву, и кто-то не сказал: «А это -   последнее шоу…» «О нет, чувак, все только раскрутилось». Так что, когда пришло предложение сыграть в Америке в 2019-м, все прыгнули в круг. Это — то, чем ты занимаешься; если ты дашь мне 80 тыс. человек, то я почувствую себя как дома. Есть нечто также и в безобидной радости дарить кайф куче людей. Я бы не хотел разочаровывать их, выдавая: «Ох,  мне что-то не особо охота…» Если бы я не ощущал охоту, то не занимался бы этим. Как и каждый из нас. Шум масляной краски, запах толпы… это берет тебя за…! Нельзя оставаться в стороне».

«Роллинг Стоунз» на сей день – это более солидное предложение, чем они были 30 лет назад. В октябре 1988 Кит Ричардс издал свой дебютный соло-альбом “Talk Is Cheap” – запоздалый ответный удар Мику Джаггеру, оставившему «Стоунз» по ту сторону линии фронта в пользу соло-карьеры, которая открылась в феврале 1985-го альбомом “She’s The Boss”, спродюсированным Найлом Роджерсом. Позднее в Париже в том же году «Стоунз» едва продирались сквозь сессии к альбому “Dirty Work”, широко признанному их нижайшей точкой. (Стив Лиллиуайт позднее беззаботно отметил: «Я спродюсировал наихудший альбом Роллинг Стоунз !») Будучи убежден в том, что Джаггер придержал свой наилучший материал для “She’s The Boss”, Ричардс вылил свою ярость в слова к песне “Had It With You”: «Выть при лунном свете / Петь к твоему ужину… Это так грустно / Смотреть, как умирает хорошая любовь… Ты злой притеснитель / Ты грязный, грязный крысиный подлец». Возможно, выпустив пар  возмущения и просто в свете того, что Кит уже имел 2 лид-вокала на пластинке, Джаггер все-таки как-то это спел.

Ричардс и другие «Стоунз» хотели поехать в тур в 1986-м, но певец возражал. В марте 1987, тем не менее, Джаггер объявил о том, что поедет на гастроли в поддержку “Primitive Cool”, свего второго сольного альбома за 3 года – «шаг, который казался абсолютно сознательно спланированным для завершения Роллинг Стоунз», — позднее отразил это Ричардс в “Life” (2011), своей автобиографии. Джаггер передал ощущение группы, неизлечимо расколотой, в интервью за ноябрь 1987: «Я особо не хочу ехать в тур, когда все не очень хорошо. 15 лет назад я бы просто посидел… и подождал, пока все стихнет. Теперь же я думаю, что лучше заняться своей жизнью… Я уважаю (Кита), и я ощущаю большую привязанность к нему… Мы изрядно повеселились и погоревали вместе. (Но) у меня есть гораздо более того, что я хочу делать. «Роллинг Стоунз» — это просто группа прямолинейного рок-н-ролла».

Для Ричардса «пощечина» имела место быть, когда Джаггер съездил в турне по Японии в начале 1988-го с группой, в которую входил Джо Сатриани. К тому времени, когда шоу достигло Токио, сет из 22-х песен на три четверти был составлен из материала «Стоунз». Первоначально Ричардс изрыгал пламенем нападок в прессе: «нож ему в глотку», «диско-бой», «отвальная бандочка Джаггера»… Но потом он сменил тактику. Внутренний дискомфорт «Стоунз» во время парижских сессий для “Dirty Work” был таков, что даже незыблемая скала Чарли Уоттс скатился в нарко-алко-фанк, и его пришлось одномоментно заменить на Стива Джордана. С этой нью-йоркской ходячей электростанцией, по основной специальности работавшей в резидент-группе “Saturday Night Live”, Кит Ричардс возведет для себя новую творческую идентичность, стоящую в стороне от «Роллинг Стоунз».

«Я никогда не решал, или ожидал, собрать другую группу, — говорит Ричардс. – Я никогда не сочинял ни с кем, кроме Мика. Быть «Стоуном» — это работа на полный день, понимаешь ? Или так должно было быть на тот момент. И Стив, и я оттолкнулись чисто от веселья в плане сочинения песен. Внезапно я понял: Боже, как это похоже на то, будто я снова в начале «Роллинг Стоунз»! Тусуясь со Стивом, это открыло все те возможности создания реально хорошей рок-н-ролльной группы без каких-либо претензий. Потом, конечно, когда присоединяется Бобби Киз, это, ух-х  а-хехехе… это просто похоже, будто ты – дома».

Саксофонист Киз был старым соучастником преступлений и дисциплинарных проступков Ричардса со времен имперской мощи «Стоунз» 1969-1972, пока Джаггер не уволил его с европейского тура 1973. Он поиграет на 2-х треках “Talk Is Cheap”, но ядро группы было более обучено и профессионально калибровано. Джордан привлек Чарли Дрейтона, молодого ударника и басиста с серьезной джазовой подготовкой, в то время как Ричардс подобрал сессионного гитариста-аса Уодди Уохтела (“Fleetwood Mac”, Линда Рондстадт) и клавишника Айвена Невилла, сына Аарона из новоорлеанских «Братьев Невилл». Коллективно они стали “The X-Pensive Winos”.

«К нам стали приходить кое-какие интересные песни», — говорит Ричардс.

Одной из наиболее интересных была “You Don’t Move Me”, определенно нацеленная на давешнего Блестящего Близнеца. «Почему ты думаешь, будто у тебя нет друзей ? / Ты довел их всех до ручки… / Теперь ты хочешь бросить кости / Ты уже дважды облажался… Что делает тебя столь жадным ? /  Делает тебя таким  дешевым … / Это больше не забавно / Это больше, чем деньги / Просто ты меня больше не трогаешь». Слушая эти строки теперь, Ричардс смеется.

«Мик затрахал меня, и я не мог этого скрыть! Он меня «прокатил» ! Это песня о покинутости. Да уж, я выпускал пар, в общем-то. Песни выходили вроде этой. Вот такие дела.  И так вот ты играешь их».

Записанный изначально в Канаде, затем в “Hit Factory”в Нью-Йорке с заездом на Юг, чтобы записать “The Memphis Horns” с Уиллом Митчеллом, “Talk Is Cheap” увидел звездный состав поддержки, помогший Киту «открыть вентили»: Бутси Коллинз, Берни Уоррелл, Мэйсио Паркер, Сара Дэш из “Labelle”, Патти Шьялфа (“The E Street Band”), внештатный пианист «Стоунз» Чак Ливелл, бывший гитарист «Стоунз» Мик Тейлор. Даже Китов папуля Берт, с которым он помирился после 2-х десятилетий не-общения, пришел, чтобы потусить.

Тм не менее, наиболее заметным из всех вкладчиков, особенно в специфичном плане траектории жизни Ричардса,  стал Джонни Джонсон. Пианист, в 1953-м нанявший в свою группу молодого гитариста по имени Чак Берри, к середине 80-х был водителем автобуса в Сент-Луисе. Берри назвал в его честь “Johnny B. Goode”, но сочинительство и аранжировки Джонсона в таких, как “No Particular Place To Go”, “Sweet Little Sixteen”, “Roll Over Beethoven’, “Rock’n’Roll Music” и многих других вышли без указания его имени, и его алкоголизм в итоге привел к расколу с Берри в 1973-м, так что его неподражаемая игра содержалась взаперти  в блюз-клубах Сент-Луиса. Но судьба плутовато улыбнулась в 1986-м, когда кинорежиссер Тейлор Хэкфорд предложил Киту стать музыкальным руководителем для его документального фильма-концерта о Чаке Берри “Hail! Hail! Rock’n’Roll”. Присвоив себе Стива Джордана, Ричардс упоминает, что он все еще барахтался в нерешительности, пока не вспомнил кусочек информации от Яна Стюарта, недавно скончавшегося со-основателя, клавишника и многоохватного доверенного лица «Стоунз».

«Стю сказал: «Не забывай, Кит, что Джонни Джонсон жив и играет в Сент-Луисе». Так что я просто нашел нужный момент с Чаком, чтобы сказать: «Ах, знаешь ли ты, по-прежнему ли неподалеку Джонни Джонсон ?» Чак говорит: «Да-а-а,  чувак, думаю, что он в городе». Теперь мы оба знаем, но поединок еще не окончен. «Что по поводу шанса заполучить Джонни в эту штуку ?» Чак такой: «Да-а-а, я позвоню ему…» Это было лучшее из того, что я когда-либо сделал – потому что после этого Джонни Джонсон возобновил свою карьеру».

Годы спустя, вспоминает Ричардс, он предложил Джонсону, чтобы тот добился компенсации от Берри за свой вклад в фундаментальный рок-н-ролльный канон. «Джонни рассказал мне, как были сделаны эти пластинки. «Чак предлагал все эти слова, а я…» Я сказал: «Это называется «соавторство», Джонни!» Это дошло аж до суда, и все было решено в пользу Чака, но кажется, что была существенная прибавка к студийным выплатам, в которой я был более чем рад ему помочь. Конечно, когда я занялся ими, то это реально ударило по Чаку. Это не в его правилах, когда кто-то указывает ему, что делать. Но мы это превозмогли. Мы оба – колючие твари. Хехехехе».

Вместе с его вкладом в альбом Тома Уэйтса “Rain Dogs” (1985)  и продюсированием версии “Jumpin’ Jack Flash” от Ареты Фрэнклин (1986), фильма о Чаке Берри “Hail! Hail! Rock’n’Roll” и “Talk Is Cheap” коллективно олицетворяют регенерацию Кита Ричардса как в творческом ключе, так и как знаковую фигуру во все более расширявшемся корпоративном бизнес-ландшафте музыкальной индустрии 1980-х. Большую часть предыдущего десятилетия Ричардс был типично шаржирован как «трупак на изготовке»: “NME” объявило его Номером Первым в списке «рок-звезд, которые с наибольшей вероятностью умрут». Шутка не была столь забавна для Кита, пойманного в Мальстреме его одурманенных героином отношений с Анитой Палленберг, когда пара скрывалась от одной нарко-напасти к другой в то самое время, как «Стоунз» пост – “Exile On Main St.” скатывались в параллельную траекторию сперва артистической стагнации, а затем и упадка. Блестящие Близнецы пошли в расходящихся направлениях: Кит «вниз по дороге наркоманства», в то время как Мик «забирался на гору светскости», как Ричардс отметил в “Life”: «Мик  выбрал свет, я выбрал смэк».

Но к самому концу 70-х туман развеялся. Получивши встряску с помощью  сфабрикованного ареста в марте 1977 году за нарко-трафик в Торонто и мучительной последующей преамбулы к суду, Ричардс наконец-то слез с героина (более или менее) навсегда. Теперь Кита стимулировала поддержка его нового менеджера Джейн Роуз, которая неотступно присутствовала с ним в течении всех ужасов 72-х часовой ломки, и факт, что «Стоунз» в итоге сотворили сырой, сфокусированный  альбом “Some Girls”(1978),  вполне стоил «очищения» для тура на носу.

«Первый альбом «Стоунз» с Ронни Вудом, давай не забывать, это одна из причин, почему он был столь сфокусированным, — говорит Кит. — Потому что если бы он не поработал над ним как следует, то был бы уволен! Хехехе!»

Сопродюсер “Some Girls” Крис Кимзи вернется за пульт в следующем году, в то время как «Стоунз» попытались войти в прежнюю струю с энергией Воскресших из небытия. Но “Emotional Rescue”, в итоге изданный в 1980-м , был довольно  бессвязной затеей, по кусочком склеенной из сессий в Париже, на Багамах и в Нью-Йорке. Кимзи стал близким свидетелем того, как Кит Ричардс начал сживаться со своим новым видением мира, но все еще много воевал с Миком Джаггером. «Было похоже, что Кит просыпался, — говорит Кимзи в «букваре» роллингомана “Rocks Off” (песня-за-песней) от Билла Джейновитца. — Думаю, что он пропустил несколько лет».

Несмотря на его названием, единственный аутентичный выстрел эмоций на альбоме пришелся на выход Ричардса с “All About You” – опустошительной  соул-балладой со словами, предвосхитившими опускания Джаггера «на чистом глазу» в “Talk Is Cheap”: «Ну хорошо, если ты называешь это «жизнью» / Почему я должен провести ее с тобой ? / Если шоу должно продолжаться / Пусть оно продолжается без тебя / Мне становится больно, я устал / Тусоваться  рядом с мудаками вроде тебя». Сам гитарист играет на фортепиано и басу с Чарли, мужественно и по наитию правившим ритм туда, куда это все только может пойти, а Рон Вуд поет дуэтом на подпевках. Мик отсутствует, что, возможно, объясняет присутствие заблудшего Бобби Киза, хрюкающего на баритон-саксе в плаксивом примирении. Литания жалоб заканчивается убийственным поворотом: «Так как же получается, что я по-прежнему влюблен в тебя ?» Вспоминая об этом, Кит усмехается.

«Это была песня о любви, выброшенной на свалку. Я никогда реально не думал о ней в плане, как все это будут интерпретировать. «О, очевидно, Он пишет о Нем!» Я просто пишу еще одну любовную песню в стиле «черного детектива»… Я знаю, что когда я пел “All About You”, то определенно не думал о Мике. Но отношения в группе таковы, какими они были на то время, и эти чувства вполне применимы. И как скоро мне на них указали, я сказал: «Ага! Возможно, я действительно имею это в виду! Мы не можем управлять нашим Бессознательным».

Пять лет спустя, конечно, Джаггер спел “Had It With You”: «злой искуситель», «грязный мудокрыс» и далее по тексту. Это другой уровень чувственной светопропускаемости.

«Я знаю! — смеется Ричардс. – Это реально сверхъестественный кусочек. В то время Мик просто сказал: «О да, это хорошая шуточка!» О, не знаю, чувак, отношения Мика и Я настолько накручены… И на самом деле, так перекрыты братской любовью и, наверное, ревностями. Это просто вещи, через которые мы проходим. Но это реально не влияет на тот факт, что мы превозмогаем их, ощущая от этого удовольствие. Это странные отношения, скажем так. Странные и очень долгие!»

Кит стряхивает немного сигаретного пепла со своего черно-белого узорного шарфика, затем зажигает другую. Он поправляет  бандану, но в наши дни этот пиратский шик легенды смягчен в пользу более трезвого, хотя и не менее характерного трикотажа:  сочетание кроссовок-пирожков, черных брюк с топом телесного цвета и рубашкой морской волны, расцвеченной красными сердцами; более блузка, реально, и вполне возможно, что из гардероба «от старушки», вполне в традициях Кифа.

Для электрической личности, отстоящей менее чем на неделю от своих 75-ти, Кит Ричардс пребывает в замечательной форме. Это может хорошо соотноситься и с тем фактом, что его день рождения также знаменует 35-ю годовщину его совместной жизни с Патти Хансен.

- Что ты думаешь о днях рождения ?

- В наши дни я хороню свой день-рожденский «кусочек» в пользу годовщины. Или пытаюсь. Семья прибудет в ближайшие дни. Так что мне придется изображать счастье от 75-ти. На самом деле, мне до фени. Просто это нечто – когда тебе за 70. Тебе придется подождать, пока ты не попробуешь, весенний цыпленок!

- Прибавил ли возраст мудрости ?

- О, до некоего момента я считаю, что он должен. То есть, ты не добрался бы так далеко без того, чтобы чему-то не научиться. (Наклоняется вперед и заговорщицким тоном): Я сказал одни из мудрейших вещей тогда, когда был очень молод. Хехехе.

- Что может быть примером мудрости Того молодого человека ?

- «Не виновен, ваша честь» (смеется) – и свалить прочь вместе с этим. Мудрость ? Хммм… Опыт. Естественно, ты собираешь его, но, наверное, наилучший способ жить с ним – это полностью не замыкаться на временных рамках твоего поколения. К счастью для меня, у меня всегда были дети, а сейчас – внуки. Я знаю, что нужно маленьким педикам. Таким образом, я всегда получаю обратную связь в плане того, что происходит.

- Дети могут помочь научиться пользоваться пультом к телику.

- О да, на том техническом конце, я довольно безграмотен. Я полагаюсь на моих детей и жену и просто сижу и смотрю. Загугли это или что-то! Я не трогаю те штуки.

- Так что Кит без твит ?

- (гримаса) Мне никогда не нравились телефоны, видишь ли. Возможно, это просто потому, что будучи так называемым «знаменитым» с 19-ти лет, телефон всегда звонит, и это всегда кто-то, хотящий чего-то. Так что с телефоном я бы только один раз положил трубку. Так что когда они принесли мобильники, я такой: «О нет…!» По крайней мере, до того я мог сказать: «Я отошел!» Но теперь… Каждый, кто меня знает, тот знает, что у меня нет телефона.

- Каков секрет долгого, счастливого брака ?

- Я нашел кого-то, кто может примириться со мной, чувак! От этого не убежишь. Благослови ее сердце.

Сразу по выходу в октябре 1988-го “Talk Is Cheap” был тепло встречен среди общего чувства облегчения, что по крайней мере один член «Роллинг Стоунз» по-прежнему знает, как должен звучать альбом «Роллинг Стоунз». Там, где “Dirty Work” бесплодно перекривлял синтетическое приближение эры к рок-н-роллу, здесь были реальные хрящевина и стержень, вызывающие сопереживание возврата к истокам. Ричардс пользовался своим абразивным голосом как фактурным продолжением риффов,  выталкивая на поверхность голые фразы подобно борцу за приз, упивающимся однообразными движениями вперед, к победе. Но это была коллекция классных исполнений, а не классных песен. Точно так же, как сольники Мика Джаггера предполагали поверхностные мелодии без острых граней, в плане предпочтения «чувства» над «функцией», “Talk Is Cheap” доказал единственную вещь, реально не хватавшую Киту Ричардсу,  а именно: то, что мог предложить публике отдалившийся от него партнер.

«Думаю, что наверное это – правда, — говорит он. – Также, я пришел к гораздо лучшему пониманию того, что делает Мик и как себя чувствует фронтмен. Тебе приходится стоять впереди и пропевать каждую чертову строчку. Я всегда могу лажануть и нырнуть, имея в виду мою роль в «Стоунз», но это определенно растормошило меня в сторону того, насколько сильное давление ощущает на себе фронтмен. Работая с “Winos”, я понял, что мне нужен был пинок под зад. Тут было более сложное дело, чем просто кататься на «Стоунском» автобусе все время.

Очевидно, выученные уроки и уважение оказались обоюдными. Спустя всего 3 месяца после выпуска своего сольника Ричардс встретил Джаггера ради мирных переговоров в студии Эдди Гранта на Барбадосе. В продолжение каких-то недель «Роллинг Стоунз» уже записывали “Steel Wheels”. Он станет последним альбомом с Биллом Уайменом, но в любом другом отношении, а особенно в плане сопутствовавшего ему мега-тура, он установил некий образчик для всей последующей активности «Стоунз». “Almost Hear You Sigh” был подписан титрами «Джаггер – Ричардс – Джордан»; останки сессий “Talk Is Cheap” теперь стали топливом для перерождения «Роллинг Стоунз». Действительно ли Ричардс «придерживал» эту песню, чтобы просто показать Джаггеру то, что он упустил ?

«Думаю, с “Winos” я  не был уверен, как петь “Almost Hear You Sigh”, — говорит он бережно. – Так что это дало мне дополнительное время передать ее Мику со словами: «Эй, это играется вот так». С Миком и мной, иногда это трение –  вроде устрицы и кусочка песка. Возможно, время порознь дало нам обоим время на размышления. Также факт, что мы каждый сделали что-то по отдельности,  подстегнул нас увидеть то, что мы могли бы сделать из этого вместе. “Steel Wheels” был чертовски хорошим альбомом».

Это во время турне “Steel Wheels” «Стоунз» впервые начали играть столь любимый самим Китом его вокальный выход с “Before They Make Me Run”. Написанная в свете его ареста в Торонто, песня была эдаким разгульным, но печальным «прощай» в отношении нарко-жизни, которая была его реальностью лучшую часть десятилетия: «Бухло и таблетки и порошки, есть какое лечение выбрать… / Ну, еще одно «до свидания» еще одному хорошему другу». С тех пор она оставалась в сетах около…  вплоть до европейской части тура “No Filter” (2018), чередуясь с “Happy”, его самой славной фронтменской ролью. Но в то время, как бесхитростный гедонизм последней песни отполировал все оковки на сбруе Кифа, тот Кит Ричардс, который сидит перед нами сегодня, своей мудростью Оставшегося в живых определенно более  обязан “Before They Make Me Run”.

«Она занимает особое место в моем сердце, — уверяет он. – На это есть несколько причин, одна из них – довольно механическая: она такая простая, и такой грув, чтобы играть на сцене, что ты всегда хочешь играть ее. Ты можешь ощущать, как группа ее любит. В то же время, это одна из моих лучших песен, я реально обожаю ее петь, и она по-прежнему сохраняет для меня свежесть, когда я ее играю».

Это ты, получающий свою медаль и сваливающий, машущий ручкой в сторону жизни, о которой ты знал, что она больше не «обороноспособна» ?

«Это так. Это было частью ссаживания «бабы с возу», — кажется, Ричардс на момент поглощен ходом своих мыслей. – Но  я всегда прощаюсь… особенно со времен «Это будет в последний раз…», — он улыбается. «Это рефрен, который проходит красной нитью по всей группе – он обещает сказать: «Прощай», но никогда не говорит: «До свиданья».

- Ты когда-нибудь пытался бросить курить ?

- Пытался. Но пока вот так… безрезультатно.

- Лу Рид утверждал, что никотин – это тяжелее, чем героин. Ты бы поспорил ?

- Да, на самом деле. Это так. Слезать с героина – это как ад, но это короткий ад. То есть, непосредственно процесс. Сигареты просто всегда здесь, и ты всегда «сделал это». Я просто беру их и закуриваю без мыслей о них. Но в последнее время, кстати – распространи новость! – мне удалось уменьшить их число до допустимого объема каждый день, и я по-прежнему работаю над этим. Потому что я понял, то они мне не нужны. Я понял, что это всего лишь бесполезная привычка. Но эй, когда тебе 75, то привычки в определенном роде закоренелы.

- Ты играешь музыку профессионально почти 60 лет – тебе когда-нибудь казалось, что ты подделываешься под чувства ?

- Делать этого нельзя. Может быть, в одну ночь на сцене, песня взлетает на новые высоты, а потом, на следующую ночь, она снова «сдулась». Время от времени, когда ты попадаешь в правильный чёс, и все это знают, то происходит ощущение левитации. Что довольно хорошо. Во мне всего 52 сантиметра. Остальные 90 творят чудеса! (смеется)

- Ты познал кое-какие очень темные моменты и, тем не менее, кажется что ты – персонаж, солнечный сердцем.

- Естественно. Да, в определенные времена жизнь не представляется в столь розовом цвете… Но я всегда делаю выводы, что выход есть, просто он требует немножко воли, или может быть, чуток оптимизма, чтобы провести тебя через это. Никто не говорит, что это было легко.

Вниз по коридору от «Студии 1» в “Germano”, в небольшом пространстве для отдыха сидит Джейн Роуз – женщина, которая была в углу у Кита Ричардса последние 40 лет. «Фактически вся моя жизнь в ее руках», — хихикает он. Роуз протягивает ему ручку: закончивши свое заседание с “Mojo”, теперь Киту придется подписать несколько раскладушек с оформлением “Talk Is Cheap” в качестве промо к неизбежному переизданию альбома к 30-ти летию. Ричардс и Роуз – это старомодный классовый акт: он подкидывает кое-какие насмешливые речевые обороты вроде: «О, ща мне капец!», а она закатывает глаза и, конечно, процесс идет далее.

Месяц спустя по телефону Ричардс снимает свою шляпу гостевого редактора “Mojo”, чтобы  продолжить тянуть непочатый край своей ежедневной работы. Кажется, что эти сборы с Миком Джаггером принесли свои плоды: «Стоунз», похоже, начнут записывать новый альбом.

«Мы в студии в течение пары недель, все такие-прочие дела. «Стоунз» с продюсирующим Доном Уозом в Лос-Анджелесе. Нам придется записать его в этом году, к какой-то точке. Мы запишем столько, сколько сможем, в течение недели или что-то, а потом мы на гастролях. Так что посмотрим, что произойдет после них. Знаешь, Мик и я, то, как мы реагируем на вещи с течением лет, мы оба очень критичны друг к другу. Но одновременно, мы вот такие. Я просто только поговорил с ним вчера, речь шла о песне, которую мы хотим записать, и вот так оно и идет. Это всеполощающая любовь».

За это не грех и выпить.

Кит – муж, отец, дед, «Роллинг Стоун», Дорогой Алкаш, 75-ти летний электрифицированный вьюнош – откалывает последнюю шутку.

«И мне тоже, чувак!»

Добавить комментарий