Когда ты придешь к тете Эмили, то ты должен свистнуть
Сквозь перекладины, и её лицо выплывет,
Как медленная белая луна, в пространство окна.
Потом ты должен терпеливо подождать
У обшарпанной двери: приложи ухо,
К ней, и ты услышишь, как медленно она подходит.
Когда она откроет, то скажи с необычайной веселостью:
«Ну как ты там ?» Но не слушай
Ответа. Вместо этого спустись
По ступеням, пасмурным, как потерянный век
И появись в ее подземной пещерке.
Там создавай как можно больше шума, что в твоих силах:
Мычи, свисти, скрипи стулом – перед тем,
Как она войдет с этой болезненной и пристальной любопытностью,
Никогда не бывавшей или ничего не сделавшей.
В то время, как ты останешься, держи ухо востро.
Она – сирена, хоть и весит 35 килограмм
После болезни, от которой она не оправилась,
Хотя её волосы жидки и гладки, как выстиранная тряпочка,
Хотя она и держит палец крючком, чтобы не спадало кольцо.
Вскоре она начнет ухаживать за тобой, рассказывать истории,
Как во время войны она ныряла под кровать,
И потому падающие бомбы заново выкатывались из трещин;
О том, как подошва отклеивалась от ее башмака, и она шла
Милю, скользя ногой, чтобы подметка не хлопала.
При визитах она мерцает жизнью; она забывается,
И вскоре ты будешь охать и тяжело дышать, но напрасно.
Но оставь свои остроты при себе; помни, что она –
Твоя родственница. Разве ты уже не видел где-то
Эту бесцветность глаз ? Эту бледность щёк ?
Разве ты не знал, как это – оползать так, как она ?
Разве эта пещерка тебе не знакома ? И процеженный дневной свет ?
Скажи ей: «До свидания». Поцелуй ее в щечку так, как если бы та свежа.
Поблагодари ее за смякшие печенья и прогоркшее масло.
Потом натяни свой галстук, распрями свои манжеты
Подумай о завтрашнем дне, когда начнется реальность,
С ее временем и перерывами на чай. Скажи ей, что ты
Еще придешь к ней в гости однажды, одним тихим воскресеньем.