Изо всех мифов и несбыч
Я больше всего тоскую по школярской сутулости в роговой оправе
Над книгами, что взмахивали крыльями плоти, такими выгоревшими
Те слова, столь же точные, как тетушки-девы
Костлявая геометрия, построенная на сомнении.
И мои вены жаждут академической крови
Она может превратить тело в учебный плац колледжа
Своей тяжкой поступью, поступью. Она может сделать
Мозг столь же надежным, как часы Гринвича –
Никаких на пять минут тисков для пальцев, никаких потерянных часов.
И вот он я здесь, игра с еще одной попытки.
По тихим этажам я следую соответствующим правилам –
Роюсь в каталогах, пользуюсь карточками, иду прямо к полке
Извлекаю одну книгу твердой рукой
Пропускаю девушек с нежными лицами и лирическими волосами
Не глядя во второй раз, становлюсь громадой
Тишины за столом, открываю слова –
И время прыгает и катится кувырком, а кровь неповоротливо семенит
Когда солнечный свет поглаживает страницы, а те набухают
До пышных ягодичных холмов из затененного корешка.