2002

Супер-чиксы Анита Палленберг и Марианн Фейтфулл откровенничают о сексе, наркотиках и рок-н-ролле.

Анита Палленберг и Марианн Фейтфулл стали подругами еще в 60-х, и их имена будут навсегда связаны с их бойфрендами того времени – Китом Ричардсом и Миком Джаггером. Совсем недавно, Марианн осталась с Анитой, одновременно сочиняя песни для своего последнего альбома, и Анита взяла на себя риск узнать, что есть настоящая жизнь Марианн – работа, отдых или пьеса ?

- Дорогая, ты классно выглядишь – такая заводная,  твои глаза горят, и ты держишь хвост пистолетом. Каков твой секрет ?

- Ну-тк.. я стараюсь вести сравнительно здоровый образ жизни и пытаюсь хорошо кушать, а еще я  немного гуляю. Думаю, что реально все дело в моей работе и друзьях.

- Страсть!

- Да, она самая. Любовь, чувство к людям.

- Потому что в этом возрасте ты и я должны сидеть за столиком, играть в бинго и проводить все свое время у парикмахера.

- О, это все у меня есть.

- Нет, но я думаю, что тебя поцеловал в макушку Господь, как и меня. Я хочу сказать, что мы обе потерпели некий урон, дорогая моя. Не знаю, как ты, но я после всех этих лет поблажек своим желаниям чувствую, что это — чудо, что мы обе до сих пор живы и здоровы.

- Я знаю, и я реально тоже думала об этом, на самом деле. Я думаю об этом все время, и эти мысли заставляют меня относиться к своей жизни с благодарностью.

- Как же нам повезло, что мы не ВИЧ-позитивны.

- Я прошла через это, когда впервые «очистилась». У меня был мой первый ВИЧ-тест, и я реально ожидала, что он у меня есть. С тех пор я проверялась каждые 5 лет, и я стала все меньше и меньше нервничать по этому поводу, потому что я сменила образ жизни, изменила саму жизнь. Я не ширяюсь, я не занимаюсь сексом с кем попало. Я даже не хочу его еще больше. Мне нравится секс с людьми, которых я знаю и люблю. Мне требуется много времени, чтобы раскрыться в так называемом «месте сексуальной безопасности».

- Ах, я такая же. На самом деле, это означает меньше секса, так вот. То есть, я никогда не была повернута на сексе. Что бы там обо мне ни говорили по поводу 60-х годов, они думают типа «хи-хи, трах-трах», и говорят мне такие: «Ха-ха, ты занималась всем этим». Я отвечаю: «Я ? Говорите за себя». Я была реально однолюбкой.

— Ты была с одним мужчиной, все время.

- И в те дни, эти парни были очень шовинисты и очень ревнивы…

- И очень заняты ! Вот почему мы начали дружить, потому что с парнями вроде них нам приходилось все время искать, чем себя занять, так что мы разодевались  и выходили в свет.

- Ну, и не только это. Но, знаешь ли, я уже долгое время реально под целибатом.

- Ну, я тоже потратила время на этот «угольный забой».

- Как долго ты терпишь ?

- Я не знаю… Пять лет ?

- Я определенно выдержала около 2-х лет, сказала бы я.

- Ну… возможно, 5 лет – это некое преувеличение. У меня есть тенденция делить свою жизнь на 5-ти летние периоды, но я думаю, что наверное, я все-таки немного позанималась этим. Возможно, год или два, но не так долго за все время, спаси Господи, потому что я люблю секс и нуждаюсь в нем. Но не столько, чтобы мне пришлось «пойти в нумера» с посторонними людьми – это меня ужасает.

- Я никогда не занималась этим таким образом, но у меня был дикий период в последние дни моего алкоголизма, понимаешь… Я помню, как однажды обнаружила себя в комнате, которую я не знала, с этим парнем, и он сказал: «Спустись вниз на завтрак», потому что это было типа утро спустя. Потом я пошла на завтрак, эта абсолютно мутно выглядящая семья сидит там и пялится на меня, с дегенеративными лицами, понимаешь, люди, которые где-то не здесь.

- Похоже на сцену из «Освобождения».

- Да, точно так. И я типа прибалдела и подумала: «Вау, вот куда меня завела выпивка».

— Только лишь вчера, когда я писала эту песню, мне нужно было достать сигареты, и я спустилась в гараж, чтобы взять их, и на мне была моя черная кожаная мини-юбка от Аззедина Алайи,  и этот парень, совсем посторонний, подошел ко мне  и сказал: «Не хочешь ли ты пойти и заняться безумной, страстной любовью ?», и я ответила: «Нет».

- Это по-прежнему проходит типа так, да ?

- Ага. Экстраординарно, не так ли ? Но я не могу больше терпеть всякие подобные штучки, вот почему я живу в Ирландии и не выхожу в свет много. В первую голову я ценю свое душевное спокойствие, и большую часть времени это значит, что я реально не в курсе того, кто я такая в этом мире, и иногда у меня возникают «вспышки», и я получаю наслаждение. Но я не заморачиваюсь на этом, потому что в определенной степени самая важная штука для меня – это просто жить и быть настолько близко к человеческому облику, насколько это для меня возможно.

— Меня всегда интересовал Юнг, и однажды я реально бы хотела провести несколько сессий психоанализа по Юнгу. Что мне реально нравится в нем, это то, что лучшая терапия – это каждый день строить песочные замки, потому что для меня это объясняет весь смысл существования. Ты строишь свой замок из песка, а потом льется вода и разрушает его, так что на следующий день ты идешь и строишь его снова, и именно это я и пытаюсь делать. Для меня важен каждый день, и я стремлюсь сделать столько, сколько я в силах, и как бы я не чувствовала себя в этот день, а потом, следующий день – это уже другой день, и это мне помогает. Вот что я думаю по поводу наркоты и спиртного, и всех этих вещей, понимаешь ? Если я не сделаю этого сегодня, то возможно, что я не сделаю этого завтра, но я просто живу сегодняшним днем ради сегодня, потому что возможно, завтра я могу нализаться. Кто знает ?

- После того, как недавно умер мой отец, я спросила своего доктора о психоанализе Юнга, и он сказал, что это значит ходить на 3-4 сессии в неделю в течение следующих 7-ми лет. Это колоссальное обязательство, и я не уверена, что смогу его выполнить, но я прочитала немало книг об этом и я только что начала следить за своими снами и вести дневник.

- Какие у тебя сны ?

- Самые лучшие и грандиозные сны, что снятся мне, случаются, когда я лежу днем и немного приснула, а потом у меня появляются очень интересные сны, которые реально показывают мне что-то.

- Есть один человек, который часто попадается мне в моих снах – и мне всегда приходится считаться с этим. Джаггер.

- Я вовсе не удивлена.

- Может быть, я слишком чувствительна к его энергетическим потокам или что-то там…

- Я не удивляюсь. Он приходит во сне и ко мне.

- У него есть некие черты колдуна…

- Архетипичное качество. Архетип попадается в многих книгах, которые я читаю. Я очень люблю одну из них, о Персефоне. Я понимаю её немного, потому что её забрал в ад король Хадеса и в итоге был подписан контракт, что она останется на полгода в подземном царстстве, а потом она вернется на землю еще на полгода, весной и летом. Когда прошлой ночью мы говорили о смерти твоей мамы и смерти моего отца, то это поставило меня в перспективу, о чем все это американское говно вроде: «Если я стану очень тонкой и делать упражнения и никогда не пить, то — о, да!  — я никогда не постарею и не умру. Я буду молодеть и жить вечно». Это нарцисстическая теория, а реальность – это нечто иное. Реальность – это то, что бы ты не делал, мы все состаримся и умрем.

- Ну, да, тело разваливается. Как-то ты сказала мне, что собираешься провести свою старость на сцене.

- Да, я говорила такое.

- И я подумала, что это же просто чудесно…

- Когда все это кончится, то есть, я даже не могу представить это, но тут некий вопрос приоритета, записывать эту пластинку.

- Последнюю пластинку ?

- Последнюю. Нет, я так не думаю, она не будет последней. Но внутри себя  я всегда притворяюсь, будто она последняя – это способ записать ее лучше. «После этого – ничего», но это неправда.

- Ну-у, это звучит, как хороший способ оперировать в этом деле.

- Это способ прилива адреналина и побуждений, я думаю, нечто вроде: «Мне просто нужно завершить ее, этот шанс может больше не подвернуться». Но я подумала, когда всем реально все равно, что я делаю, а мне позволено делать все, что я хочу – какова я и есть реально, хотя мне и нравится притворяться, что я не такая – и тогда я не прочь сыграть типа в пьесах Бекетта и Чехова, подобные штуки.

В этот момент во время диалога Анита отвечает на тысячный телефонный звонок.

- Твой телефон – это кошмар. Не могу поверить в то, как часто он звонит.

- Ну… он звонит вдвое больше, когда ты здесь – по крайней мере, половина звонков – к тебе. Как бы то ни было, это была моя подруга из Нью-Йорка, которая говорит, что у ней есть Хокни и Уорхол, которых она хочет продать. Ты ведь знала Энди, не так ли ? Не упоминал ли он тебя в своих дневниках ?

- Да, это так. Он был очень мил по отношению ко мне. Я совершенно не имела понятия, что я ему нравлюсь. Это была одна из тех нелепых штук, когда я бы могла симпатизировать ему, но была очень робка. Какие-то друзья, с кеми я тусовалась, взяли меня посетить «Фэктори», так как я думаю, что они знали, что я понравлюсь Энди.

- Кажется, я познакомилась с ним очень рано, типа в 1963-м, в телефонной будке или где-то. Он сказал в своих дневниках, что познакомился со мной перед тем, как я познакомилась со «Стоунз», типа он был первым, кто увидел меня. Мне бы хотелось, чтобы он сделал мой портрет. Возможно, мы сможем нарисовать этот портрет и без него.

- Ага, без него. Энди было бы все равно, он бы полностью поддержал нас. Теперь нам нужно найти незанятую девушку!