Журнал “Gig”, октябрь 1977
Стив Вейцман
«Я всегда всё делал на инстинктивной основе, понятно ? Я считаю, что мозги были помехой для слишком многих вещей…»
Когда Кит Ричардс вошёл в офис «Роллинг Стоунз Рекордз» в Нью-Йорке одним недавним вечером буднего дня, несколько вещей заметно отсутствовали. Не было свиты, нет клубящегося безумия в воздухе, и ничего из прошлых пленяющих «роковостей» (колье из акульих зубов, серёжка в ухе и т.д.). Одетый в столетние потертые джинсы, бутсы, поношенный светло-пурпурный замшевый пиджак без рубашки, он представил себя почти застенчиво. Заметное присутствие у Кита бросающегося в глаза загара на груди и лице, несколько новых зубов, слава нью-йоркскому дантисту, и небольшого количества седых волос среди его стоящих торчком черных локонов.
Часть причиной нового здорового внешнего вида Кита Ричардса коренится в его аресте 27 февраля и возможном обвинении в Торонто в предположительном хранении героина. Арест случился в тот самый уикэнд, когда Стоунз играли в крошечном клубе Торонто “El Mocambo”, две ночи, чтобы добавить дополнительный материал к их новому альбому “Love You Live”. Теперь Ричардс снова в Штатах, живущий в часе езды к северу от Нью-Йорк-Сити на границе с Коннектикутом, где ожидает предварительного слушания, которое перенесено с 19 июля до 2 декабря – предмет, который, по понятным причинам, Ричардс не имеет свободы обсуждать полностью.
«Обсуждать это очень нелегко», — говорит он, почти извиняясь, — «потому что мы говорим о вещах, которые, в плане закона, мне не положено говорить. Мы можем походить по краям, но я лучше не буду говорить о специфике дела. Это все цензура, конечно», — он смеётся.
Официальный представители «Роллинг Стоунз Рекордз», надеемся, видят перенос (который они запросили) как хороший знак; и вероятно, если Ричардс доложит о своём возвращении в декабре, загорелый и здоровый, то возможно, всё будет в порядке. «Я вытащу старую лампу солнечного света, если стоит немного плохая погода», — улыбается Кит, — «и у меня по-прежнему есть мой дом на Ямайке, надеюсь. Последнее, что я слышал, он по-прежнему был там».
Сидя на тахте перед офисом, единственным пожеланием Кита к публицисту был шоколадный шейк, который он продолжал вскармливаться в течение беседы. Имея в виду образ, который он создал для себя, это было потешное зрелище…
- Не знаю, перенесу ли я сидеть здесь и смотреть, как ты пьёшь молочный шейк вместо «Джека Дэниэлс» или чего-то.
- Ага, точно. На самом деле, когда мы уходим за сцену, Ронни и я оба пьём молоко. Если ты не переносишь вида тарелки с едой, то ты можешь просто осушить пару стаканов молока, и это будет почти столь же хорошо.
- Как ты, кстати ?
- О, классно, в этом году я чувствую себя реально хорошо.
- Я слышал, что говорят, будто ты выглядишь хорошо, как никогда. Теперь я могу сказать, что это правда.
- Это забавно, потому что ты можешь быть больным, как собака, но пока у тебя солнечный загар, то все думают, что ты в отличной форме. На самом деле, это первый раз, когда я увидел солнце с тех пор, как мы записывались на Ямайке три альбома назад (“Goats Head Soup”).
- Я не мог бы себе представить, что ты тогда даже вообще видел солнце.
- Ну почему же, за исключением, что я решил немного остаться. Это был последний раз, 3-4 года назад. Я бы не прочь поехать туда как-нибудь и снова записаться, потому что мы никогда реально не делали этого, только на кассетный магнитофон. И это звучало прекрасно. Мы вернулись к этому, и каждый говорил: «А где же плёнки ?» Но это было на кассете. Если я не буду в тюрьме или что угодно, то я вернусь, потому что это было довольно интересно.
- Даже хотя ты записал тот альбом на Ямайке, ямайское влияние на группу не проявлялось, разве что спустя годы.
- Это происходит всегда. Люди думают: «Ааа, они едут на Ямайку. Они собираются записать реггей-пластинку». Но мы там возможно, дня два, ты в студии, ты почти не видишь ямайкцев, кроме немногих парней рядом с собой в студии. Это сон, студия, сон, студия, понимаешь ? После примерно 2-х лет начинает появляться ощущение влияния. Наверное, когда мы записывались на Ямайке, то выходили штуки, которые мы подобрали Бог его знает где, за 2 года до этого.
- Я слышал, что ты достал недавно в Бронксе какие-то классные реггей-пластинки.
- Ага! Теперь там реально что-то вроде ямайского гетто. Их поставки с Ямайки широко открыты, и у них кое-какие классные пластинки. Там есть классная радиостанция, которая играет на 70% реггей, потому что там такое невероятное количество ямайкцев.
- Ты искал какие-то определённые пластинки ?
- Случилось так, что Мик, который тоже увлекся реггей, был в то время в Нью-Йорке, а я был на природе в Пенсильвании. Он прислал плёнку, которую записал прямо с радио, и на этой плёнке он оставил около 5-ти реально классических пластинок, все за один присест. Хотя у меня не было имён артистов, но можно поехать туда в Бронкс, найти ямайкца, спеть ему первые два такта, и они скажут: «Ааа!» А потом они идут и откапывают её (смеётся), и я нашёл их все ! Я заполучил Айталса, у которого недавно вышел реально отличный сингл, Джека Эдвардза, у Эрика Дональдсона (который написал “Cherry Oh Baby”) только что вышла новая классная пластинка. Немного Дезмонда Деккера, Макса Ромео и “The Upsetters”, Кенни Бут. Куча людей. И все они записывают классные пластинки. Там всё меньше и меньше охват американских или английских песен; происходит гораздо больше оригинальных сочинений. И теперь они звонят мне и говорят, когда там есть хорошая пластинка.
- Первое реально сильное влияние реггей на альбоме было на прошлогоднем “Black And Blue”.
- Да. Люди как бы разгадали регги-влияние на “It’s Only Rock’n’Roll» в “Luxury”, но это было очень упрощённо и случайно, в то время как “Cherry Oh Baby” было чем-то, что мы хотели сделать. Думаю, главная причина, что люди относятся по-другому, в отличии от любой другой музыки – это то, что этот ритм не такой, к какому они привыкли. А в остальном это очень простые вещи.
То, что радует меня в этом – саунд, который у них получается, я считаю, главным образом потому, что они не перегружены аранжировками. У них в основе невероятное пространство, где у них есть этот классный басовый звук, понимаешь ? Ты прокручиваешь ямайские пластинки любому звукорежиссёру-американцу, и он будет слушать бас и не знать, как они его сделали. На Ямайке нет правил. Они видят машину, они покрутят ручки, нажмут на то и это, и если машина сможет сделать это, то они сделают это; в то время как здесь, и в Англии, или Европе, звукорежиссёр никогда просто не вырубит фейдер, а потом не включит его обратно 4 такта спустя. Они просто как бы сделают «нежное» затухание туда и обратно.
Что мне нравится в ямайских записях, это что они почти используют студию, и консоль, и саму звукозаписывающую машину как ещё один инструмент, у них нет по этому поводу предустановок. Со всех сторон классное сборище парней, растафарианцы (смеётся). Я снова запишусь там, если этого захотят остальные, и если это будет возможно.
- Кажется, что Стоунз вдарились в более мягкий стиль музыки, который благоприятен в огромных залах, в противоположность прямолинейному рок-н-роллу.
- Я даже дойду до того, что скажу, что прямолинейный рок-н-ролл не благоприятен в большом зале, реально. Ты борешься с элементами каждый раз, когда выходишь на сцену в одном из таких мест. Тебе повезёт, если по случаю зал звучит хорошо, или звуковая система, но если ты хочешь играть рок-н-ролл, то единственные места, реально построенные для него – это задние комнаты. Канада реально открыла мне глаза: знаешь, играя в реально маленькой комнате на 200 человек, ты понимаешь, что внезапно ты слышишь группу так, какова она есть, а не через мониторы.
Ты понимаешь, как становишься ужасно щепетильным на этих больших сценах, главным образом, потому что ты не можешь слышать группу так, как она есть. Вот странная штука по поводу всего этого. Ты играешь на 20 тысяч мест и что ты слышишь, это полностью отличается от того, что происходит в аудитории.
- Как ощущалось шоу “El Mocambo” после того, как ты не играл в подобных местечках столь давно ?
- Это был реальный кайф, почти как путешествие во времени на 10, 12 лет или дальше. Я был поражён тем, что ощущал себя очень естественно. Наверное, это потому, что это лучшее место для исполнения подобной музыки. Я бы реально хотел потренироваться, как лучше ему соответствовать… если ты в городе, чтобы играть концерт, то нет причины, почему ты не можешь также сыграть в маленьком зале, пока ты там. Пока ты сохраняешь рабочий график свободным, и тебе нет нужды переезжать каждый день.
И это не новая идея, но если тогда ты, из того маленького места, проведёшь живую трансляцию по FM-радио, то публика, по которой ты «вдарил», будет достаточной причиной, чтобы делать это. Большая часть групп сделают это c пол-оборота.
- Стоунз играли в достаточном количестве малоизвестных мест или маленьких залов в маленьких турах, время от времени. Главным образом, за границей.
- Вроде Южной Америки. Кто угодно может поехать туда, и они будут упиваться этим. Они просто жаждут, чтобы приехали люди. «Железный Занавес» тоже, хотя это зависит от них, кого они впускают. Азия – нетронутая. Так что о-кей, возможно, не каждому особо понравится белый рок-н-ролл в той местности, но пока ты не привезёшь туда и не попробуешь, кто знает ? Я всегда думал об этом как о топливной компании, которая не идет в какое-то огромное топливное поле, когда она знает, что оно там есть. Но в основном промоутеры и менеджеры думают: «Зачем стремиться к напрягу по Южной Америке, когда мне придётся добывать переводчиков с испанского, и нет никого с опытом организации рок-н-ролльного шоу ? Зачем связываться, когда я могу запихнуть их в «Гарден» на 5 ночей и сорвать куш ?»
Большая часть музыкантов поедет куда угодно и будет играть так долго, пока есть хороший звук, даже для 50-ти человек. Большая часть людей обычно идут в окрестности и играют тут и там в гостиных у других парней. Мы все не прочь устроить небольшую гулянку (смеется). Cтоунз уже, по крайней мере, разбили лёд для нас, и возможно, многих других, если они хотят объединиться в этом, но единственная вещь, которую никогда не сделают музыканты – это организовать (концерты) своими силами. Чтобы получить из них любое концертное действие, даже ради их собственного удовольствия, это почти невозможно. И я, наверное, кажется, последний, кто начнёт ратовать или организовывать.
- После выступления в “El Mocambo” ты наверняка понял, что есть определённая техника, задействованная для группы вроде твоей, чтобы играть в маленьком клубе.
- Вот почему мы прошли через это всё упражнение в Канаде, исключительно. Пара незапланированных коронных выступлений. (смеётся) Это было затем, чтобы просто увидеть, как это можно сделать. Люди услышали это по радиостанциям. Они выиграли билеты, но большая их часть реально не верила, что мы там будем. Они думали, что там будет какая-нибудь группа, имитирующая нас, или кто-то, играющий все наши пластинки, и им придётся остаться на всю ночь, и может быть, им перепадёт бесплатная выпивка (смеётся). Большая их часть были дико обрадованы тем, когда они пришли туда, и мы начали играть. Также другой причиной было, что мы сделали это, потому что мы хотели записаться в маленьком месте для живого альбома; мы хотели поместить кое-какие песни, которые мы никогда не делали раньше ни живьём, ни в студии. И получилось так, что на другой стороне из Канады есть три новых песни, которых мы не делали никогда раньше.
- Когда ты играешь в клубе вроде “El Mocambo”, то ты наверняка более расслаблен и непринуждён.
- Ну, ты можешь поговорить с людьми. Если ты порвал струну, то говоришь: «Слушайте, дорогие, подождите-ка, я порвал долбанную струну, и её надо заменить». В то время как если ты на 12 метровот первого ряда, то ты наперед ощущаешь этот проём, чем ощущаешь публику.
- Ирония в том, что тебе более уютно в том месте, где на тебя смотрят пристально. То есть, они могут увидеть, что у тебя не застёгнута ширинка.
- Правильно. Но как только ты на этом уровне, они могут увидеть, что ты такой же, как они, так что ты убираешь всё это говно с дороги. В концертном зале, где люди сидят очень высоко, как будто бы спускаются с небес, это почти так, будто они смотрят кино, за исключением, что не могут хорошо рассмотреть. В маленьком месте ты с ними лицом к лицу. Они видят, сколько у тебя родинок и сколько осталось зубов и крепко ли твою публику «зацепило». Это всё кончается в первые несколько минут, так что потом это просто то, как они получают удовольствие.
- Так что же, ничего ни разу не вышло из-под контроля в публике “El Mocambo” ? Никто не рвался к сцене ?
- Нет. Они стоят перед сценой, они получают именно то, что должны были получить. Единственное другое место, куда они могут пойти, это через задник сцены (смеётся). На плёнке, первая ночь была более «дикой», шумной, чем вторая. Они были более оживлёнными. Но это, наверное, потому что во вторую ночь они чётко знали, что там будем мы.
- Что это дало тебе как исполнителю — подобный контакт с публикой, и когда она прямо перед тобой ?
- Это нечто, чего мне будет не хватать до того момента, пока я не сделаю этого снова. И вот так это значит, по всей вероятности, что мы сделаем это опять, намного чаще, я надеюсь, потому что каждый получил удовольствие. Это очевидно, что теперь это может сделать любая группа, если этого захочет. Это происходит в Англии. Эрик пару раз играл в деревенских залах.
- Судя по материалу с “El Mocambo”, на “Love You Live” кажется, что ради этого шоу вы неким образом вернулись к корням.
- Ага. Мы играли вещи, которые обычно делали в клубах, так что это могла быть некая отсылка, и неважно, на сколько лет. Это была очень быстрая штука, записанная и смиксованная за пару недель, что хорошим методом работы. Остальные вещи с тура ’75 и Европы прошлого года, нам пришлось перебрать около 200 коробок с плёнкой, и в итоге решить между собой, какая, по нашему мнению, была наилучшая версия каждой песни, что была включена.
Это занимает кучу времени, и когда ты послушал 200 версий одной и той же песни, то начинаешь терять перспективу. Вроде: «У-у, может быть, вот эта – лучшая?» Люди ходили около с записными книжками, вот такой толщины (разводит руки на расстояние в 30 см), говоря: «Париж, 4-е шоу». Или: «Дортмунд». Я даже и не припомню, чтобы мы играли в Дортмунде.
Живые альбомы, люди всегда думают: «А-аа, это просто. Им не нужно записываться. Они просто ставят микрофон перед концертом, и от этого они пляшут». Но это – самые трудные вещи. Особенно сейчас, потому что есть кое-какие реально продвинутые устройства. Я никогда не увлекался устройствами, за исключением фуззтона, который появился полностью случайно, потому что как бы «Гибсон» подарил его мне. В студии я могу немного повозиться с «Лесли».
- Что решено по поводу следующего студийного альбома Стоунз ?
- Я знаю, что мы начинаем новый студийный альбом в сентябре. Единственное, в чём я не уверен, это то, где мы на самом деле будем притворяться, что записываем его. Скорее всего, мы не можем сделать это в Англии. Думаю, что у Мика и Вуди осталось не столь много времени в их визах, чтобы мы сделали это в Штатах. Канада – вероятно, но я так не думаю (смеётся). Возможно, я её исключил сам. Есть несколько новых студий в Европе, которые я, возможно, опробую.
- Почему вы не можете сделать это в Англии ?
- Та же причина, по которой нам нельзя там жить. Мы – нерезиденты. У тебя есть там 90 дней, и ты практически живешь там как турист и остаешься в отеле. Лучше всего просто держаться подальше, потому что как только ты соберешься повидать папу и маму, что угодно, то оставаться более чем на месяц или что-то становится трудно. Я не доверяю этим налоговикам, по-любому, так что я держусь в стороне.
- Ямайка — это возможность, правильно ?
- Да, конечно. Это правда. Насколько я слышал, сейчас она успокаивается, но там очень много насилия, и наверное, нас постараются убедить не приезжать, потому что если у кого-нибудь есть вероятность нарваться на неприятности, если неприятности поблизости, то это будем мы. «Они» смотрят на это именно так, по-любому. Хотя я считаю, что на Ямайке я, скорее всего, в большей безопасности, чем где-либо, потому что это единственное место, где вокруг меня есть армия растафарианцев, чтобы присматривать за вещами и уберегать от неприятностей. Они отпугнут кого угодно.
- Я слышал, что тебе не позволено работать в Штатах до тех пор, пока не решится судебное дело в декабре, и что же, исключает ли это Стоунз ?
- Всё, что я делаю в Америке, не зависает над тем, что происходит в Канаде. Просто, наверное, это будет слишком жирно -просить, чтобы они выдали разрешение для работы. Они впускают меня сюда, и я просто благодарен им за то, что я здесь. Здесь у меня куча друзей-музыкантов. Джон Филлипс на середине альбома, с которым я помог ему в Америке, и возможно, я помогу ему с несколькими песнями и штуками кулуарно, понимаешь ?
И по-любому, если это единственная вещь, что останавливает нас от работы здесь, то может быть другая ситуация, и каждый в группе – Вуди, Мик – провели столько времени в Америке, как только можно без того, чтобы стать резидентами. У тебя есть 10 дней, большая часть года. Так что в этом году нет времени на то, чтобы делать что-то в Америке.
- У тебя есть 180 дней в Америке и 90 в Англии, и от них остаётся около 100, когда ты находишься где-то в другом месте…
- Ага, можно посмотреть на это так. Все остальное время либо проведено в воздухе (смеётся), либо на море…
- Вот твой ответ. Пустись в круиз. Достань себе яхту.
- Я думал об этом, просто взять кое-какую записывающую аппаратуру на лодку и сделать это. Это могло быть реально мило, никаких хлопот, как только ты уходишь отсюда. Ты уверен, что добьёшься хорошего звука, и без отвлекающих факторов ты неизбежно проводишь много работы.
- Ну, так как же принимает форму следующий альбом ?
- На сей момент это коллекция полу-написанных песен. Мы просто записываем несколько грубых дабов, так что у нас есть над чем поработать. Пара из них вышла реально хорошо, так что это начало. Очень трудно сказать об альбоме, потому что они изменяются, пока ты втягиваешься в них. Пока ты пишешь больше песен, то первые вещи, что ты сделал, как бы остаются за бортом, и кажется, что дубль первый приходит из середины сессий.
- Кто пишет большую часть материала ? Ты по-прежнему пишешь с Миком ?
- Ага. Более того, мы довольно немало сделали здесь вместе за последний месяц или что-то, просто бренча на пианино. Ты начинаешь так привыкать к тому, что сочиняешь в одиночку, что когда ты на расстоянии тысяч километров, это не похоже на: «О, здесь Мик. У нас есть три дня. Давай усядемся и напишем несколько песен». Это нечто, что происходит. Нельзя повлиять на это, вам нужно быть вместе в нужное время. У нас был месяц или 6 недель, и они начали выходить. Это очень просто, как только ты попадаешь в «раскачку». Мы выбивали их так, навроде: «О, а вот ещё одна».
- У тебя есть что-нибудь, что реально ошеломляет, вот даже как ?
- Да, есть пара вещей, которые сделал Мик, которые нокаутировали меня, что всегда неплохо, потому что я настолько задействован в вещах, которые я сделал, что я знаю их вдоль и поперёк. Я думаю: «Ну, это меня нокаутировало, когда я только написал её, так что она, должно быть, хороша. Но теперь она мне надоела». Так что я обычно верю своим первым инстинктам и просто следую за ними дальше.
Наверное, у нас есть больше песен, именно хороших, которые приходят, за долгий срок больше, чем для любого альбома. Наверное, они лучше подхоили для “Black And Blue”, который мне нравится как альбом, но на самом деле, большая часть его была написана на месте, в студии, и была сделана практически как прослушивание, потому что в то время через нас проходили потоки гитаристов (Уэйн Перкинс, Харви Мандел, Рон Вуд и другие). В итоге на нём оказались немногие, потому что там была куча их всех. Ронни появился только прямо в самом конце, понимаешь ? Когда он появился, то по-прежнему был в “The Faces”, так что мы не знали, что происходило с того конца. Это просто получилось в последний месяц или что-то, перед туром в 1975-м. Мне очень понравилось работать с Уэйном. За прошедшее время Вуди сделал с ним несколько вещей в Лос-Анджелесе.
- Оглядываясь назад, что ты думаешь об игре Мика Тейлора ?
- Он, без сомнения, один из лучших гитаристов Англии. Я получал удовольствие, играя с ним. У меня есть кучи плёнок и кассет с ним, со всего мира, и он сыграл несколько фантастических вещей. Это отличается от игры с Вуди. Мне кажется, что с Вуди работать проще.
С Миком, будучи тем гитаристом, каким он является, это гораздо более «разделение труда», гораздо более очевидно, кто играет лид, и кто играет ритм. Тут больше разделения, но из-за того, что у него это так отлично получается, то все о-кей. Мне было приятно работать с Миком Тейлором, он один из моих фаворитов. Я научился у него многому.
- Огорчил ли он тебя тем, что ушёл ?
- Разве что той манерой, которой он ушёл, потому что он исчез перед самым началом сессий и тура. Он бросил нас, как бы на произвол судьбы. У Мика было множество личных проблем. Я виделся с ним в прошлом году и, кажется, он в хорошей форме. Он пытался что-то там соорудить. Но с тех пор, как он ушел от нас, он не сделал ничего такого, что он не мог бы сделать, будучи в Стоунз. Очевидно, он выступал, но ему необходимо ради собственной же пользы издать пластинку. Он гитарист, я не знаю, певец ли он и композитор ?
Но я считаю, что Мик был недоволен тем, что был просто гитаристом, потому что у него это получалось довольно без усилий. Или, по крайней мере, так казалось. У меня такое ощущение, что он захотел стать кем-то больше. Пока он был в Стоунз, он увлекся басом, он реально неплохо играл на ударных, фортепиано. Он начал было сочинять кое-что. Возможно, ему необходимо время, чтобы разработать всё это, и у него получится, но ради его же пользы, ему нужно поскорей издать пластинку, потому что люди всё ещё помнят, кто такой Мик Тейлор. Он много работал ради того, чтобы занять эту позицию, и будет глупо, если он её упустит, когда ты по-прежнему желаешь продолжать записываться.
- Где находятся Стоунз в творческом плане ?
- Я ощущаю то же самое, что ощущал в этом плане всегда. Я никогда не испытывал себя или Стоунз слишком строго, я всегда делаю вещи на очень инстинктивной основе, понимаешь ? Мне кажется, мозги были помехой для очень многих вещей, и особенно чего-то такого же первичного, как то, что мы делаем. Ты можешь подумать о том, что каждый говорит о тебе, хорошее или плохое, но это не даст особой разницы в том, что готовится выйти в итоге на плёнке. Я не хочу сказать, что мы делаем все это, не задумываясь, но есть тонкая грань между кое-чем, что отработано, и кое-чем, что потеряло эту очень спонтанную, с первого дубля, штуку.
- Можешь ли ты на минутку отойти от Стоунз и прокомментировать, каковы были их вершины ? Или достигли ли они этих вершин ?
- Я думаю, что это как индекс Доу Джонса. Это идёт вверх и вниз. Для меня, если группа по-прежнему идёт дальше, то это потому, что люди в группе чувствуют, что из этого выйдет больше, и что группа по-прежнему растёт как единое целое. И так как мы все всё ещё вместе, то я вполне уверен, что мы все чувствуем именно так. Никто не будет стараться держаться вместе просто ради куска хлеба или из упрямства. Они не такие люди. Если они не имеют охоты это делать, то это не будет сделано.
- Так что, инстинктивно, ощущение хорошее ?
- Реально хорошее. Что забавно, в данной точке – особенно пару месяцев назад, когда каждый думал: «О, дорогой, на этот раз Стоунз реально просрали! Они уже из этого не выберутся !», это было такое время, когда каждый внутри группы думал: «Вау, мы никогда не были настолько вместе!» (смеется)
- Потому что арест пришелся именно на то время, когда вы играли в “El Mocambo” ?
- Ага, мы чувствовали себя хорошо. Мы знали, что у нас в загашнике хороший «живой» альбом. Мы знали, что у нас готов некий хороший материал для следующего альбома. Группа играла неплохо. У нас был новый рекорд-контракт; целая куча причин чувствовать, что для нас настали хорошие времена. Если бы ты прочитал газеты того времени, то не подумал бы так.
- Газеты, особенно британская пресса, зациклились на группах «новой волны», в особенности “Sex Pistols”. Что ты о них думаешь ?
- Я не думаю, что вокруг них то, что нужно в качестве поддержки. Все это будет в порядке, все то дерьмо, потому что это не то же самое, и реакция прессы, понимаешь, «Разрешишь ли ты твоей дочери выйти замуж за этого», это тот же манер реакции, через который они прошли с нами и другими людьми в начале 60-х.
Но что будет им зачтено в долгосрочном плане, это если они поставят себе на службу всю шумиху, которая вокруг них. Возможно, они быстро станут развиваться, не знаю. Обычно о нас говорили, что нам необходимо быстро развиваться. Я не слышал эти группы «живьём», но я слышал пластинки, которые меня не потрясли, и я также знаю проблемы, которые были у нас в начале, чтобы нас смогли записать правильно. Возможно, у них такие же проблемы.
- Считаешь ли ты, что понимаешь жалобы сегодняшних детей в Англии, через что они проходят ?
- Социальные, экономические причины ? Ага, конечно. Я видел их с обеих концов. Я видел их как ребёнок после войны, и в 60-е, например, в ранние дни Битлз и Стоунз. Это, наверное, самый изобильный период, что был у Англии, конец 50-х и начало 60-х.
Но сейчас, это происходит здесь тоже, просто их выплёвывают из школы, и им нечего делать. Это могло произойти со мной, за исключением, что они сказали: «О, слушай, он неплохо рисует. Пошлите его в школу искусств». Вот откуда, наверное, половина английских рок-н-роллеров и пришла, школа искусств. Ты не поверишь, как много их !
- Роллинг Стоунз сильно изменились в музыкальном плане с 63-64. Ты ощущаешь, что по-прежнему занимаешься музыкой для деток в Британии ?
- Трудно сказать, потому что для нас очень трудно– пойти и узнать. Я думаю так. Но ни одна группа не может позволить себе существовать, просто обращаясь к деткам Англии. Им необходимо обращаться к деткам мира, а это уже целиком другая вещь.
- Так что, наверное, ты ощущаешь немного отделенным от того, что происходит в Англии ?
- Да, к сожалению, так и есть. Это скучно, когда ты не в состоянии поехать кое-куда. Я слышал, что люди говорят: «О, Стоунз уехали, но я никогда не покину Англию», и два года спустя вот они в Лос-Анджелесе, сидят в Малибо Колони со своими загарами. Если “Sex Pistols” и “The Damned” протянут 2 года, то Джонни Роттен скажет то же самое.
- Когда-нибудь виделся с ним ?
- Чувствую, что обязан. На каждом углу улицы. Они реально намного изменились, детки Англии. Половина причины выходить ночью — это по-прежнему ради уличной драки. Наверное, это даже больше сейчас, что множество их не имеют работы и, наверное, никогда не работали. Спустя немного времени это, должно быть, становится странновато. Если ты был без работы 4-5 лет после того, как окончил школу, то если тебе когда-нибудь найдут работу, то ты 5 лет был в настолько иной штуке, что ты больше не сможешь вести такой образ жизни.
- Разве не хорошо – иметь работу ? Какая твоя работа, по-любому ?
- «Самозанятый артист эстрады», так написано в моём паспорте (смеётся).
- Как твое полное имя ? Мы должны как бы четко разобраться. На некоторых альбомах ты Кит Ричард, а на других Кит Ричардс…
- Это благодаря Эндрю Олдэму (первому менеджеру Стоунз). Он был классным в плане имён. Он по какой-то причине решил убрать «с» из моего имени. И вот годами и годами, все были напечатано без «с», пока я не начал иметь в руках некое влияние над печатающим (смеется), а иногда я получал от этого удовольствие.
- Ты по-прежнему имеешь все то же желание выступать ? Из того, что я слышал, ты всегда был первым, кто хотел вернуться к гастролям, в то время как Мик иногда бывал более неохотным.
- Ага, и это по-прежнему так. Если вы собираетесь быть группой, то вам нельзя сидеть в студии всё время, потому что тогда вы становитесь кучкой сессионщиков. Если вы хотите быть хорошими и самим получать от этого кайф, то вам нужно выходить и играть.
Мне бы хотелось больше делать единственную вещь, которую я могу делать реально хорошо, не считая трахаться (смеётся). Я получаю кайф, делая это, и я лучше попробую чрезмерное появление на сцене, чем сяду без дела и буду бить баклуши половину времени и вроде как соскребать ржавчину, пытаясь заставить группу играть снова. Ты проводишь время, достигая пика и не заходя далеко за её пределы, потому что неожиданно всё останавливается, а потом тебе нужно начинать всё сначала, чтобы достичь той же точки. Если бы мы могли придумать некий способ, как сделать, скажем, 4 концерта каждые 2 недели, или работать каждые выходные, или через каждые выходные, то почему нет ?
Мне бы показалось быть гораздо лучше для каждого, кто вокруг, повсюду. Всё, наверное, будет прогрессировать с гораздо большей скоростью. Пластинки будут записываться быстрее, потому что когда ты играешь регулярно, то группа гораздо собраннее. Тебе не нужно ждать до 5-го дубля, когда у каждого «щёлкнет».
Каждому (в Стоунз) нравятся туры, когда они этим занимаются. Им кажется, что они не любят их, когда они дома, но каждый тур, где я был, мы все классно проводили время, и вот почему, наверное, мне бы хотелось делать это до тех пор, пока я не помру (смеётся). Я буду более счастлив, работая регулярно без долгих перерывов между ними.
На всех больших турах, каждое место, где ты играешь, выглядит одинаково, хотя ты сидел в самолете 5 часов со времени крайнего шоу, и у тебя тенденция играть точно то же самое опять. Играя концерты различных размеров и открывая новые площадки, «оно» улучшится.
- У тебя есть хоть какая-нибудь идея, в каком направлении пойдёт следующий альбом Стоунз ?
- Об этом трудно сказать, потому что Вуди с нами уже 2 года, а мы ещё только запишем студийный альбом с ним. Но теперь Вуди и я знаем, как мы собираемся играть что-то, не задумываясь об этом.
Вот так и надо делать следующий альбом интересным или хорошим. Он будет похож на группу, изначально записывавшуюся с Брайаном, в том, что мы играли вместе долгое время. Более того, это было лишь год или 18 месяцев (с Брайаном). А с Вуди уже 2 года.
- Имеются ли различия в точке зрения на музыкальный курс группы ? Понимаешь ли, люди говорят что-то вроде: «Я не хочу делать ещё одну долбанную балладу!» Что-то вроде этого ?
- Нет, и вот это, наверное, другая причина, почему мы вместе «залипли». Нам нет надобности уживаться с тем дерьмом от каждого из нас. Я бы не смог работать в подобной атмосфере. Обычно мы спорим и, наверное, так будет всегда, по поводу, что «это» или «то» будет наилучшим миксом, и люди реально заколебались этим и не будут общаться друг с другом несколько дней (смеётся), вроде: «Бля, мне тут он нахрен не нужен!» Но это уже другой вопрос.
- Есть ли некий музыкальный лидер в чистом виде ? Или был таковой в прошлом ?
- В той мере, когда один из нас написал или участвует в процессе того, что мы делаем, то мы обычно берем идеи, правильные или нет, в работу так или иначе. Так что, в подобном плане у тебя есть определенное влияние.
- В общем плане, когда Стоунз начали, то они делали ритм-энд-блюз каверы, потом они начали изобретать свой собственный бренд рок-н-ролла. Теперь он приобретает некую грань реггея.
- Ага, вот это и происходило. И я бы не исключал ещё большего количества реггей-вещей. Я уверен. Хотя это не будет обязаловкой. Это только будет так, если это нечто, что мы реально хотим делать. Это интересно — играть и подбирать музыку других людей. Снова возвращаясь к «раста», одной из классных вещей было, что их единственная музыка – это песнопения и барабаны. Голоса и барабаны. У меня там была гитара, так что немного погодя, мы все увлеклись игрой.
Точно так же, как отрабатывать «чарты» и песни и то, что мне нужно было играть, мне пришлось выработать нечто, для них непривычное; изобрести кое-что совершенно иное. И это вышло классно. Мы, бывало, играли по 4 ночи в неделю, в течение ночи, с 10-ю, 12-ю барабанами подряд. Я многому научился.
- Ты играешь нетрадиционные «реггей» риффы.
- Единственная вещь реггей, что я сделал, реально, это “Cherry Oh Baby”, которая некий более ранний тип реггей. Я получаю кайф, играя реггей на гитаре. Вуди играет его, а еще на басу и ударных также. Чарли играет реггей много лет, тренируясь. Я долгое время не знал, что он даже увлекся этим, потому что он просто сидел дома и играл. Ты не знаешь, что он слушает. Я предполагал, что много джаза, и подбрасывая немного Чака Берри и Мадди Уотерса. Но он начал, должно быть, лет 5-6 назад… Он, наверное, один из немногих ударников за пределами Ямайки, у которых это получается.
- В британской газете “NME” была заметка, что «Роллинг Стоунз Рекордз» ищут зал где-то в Штатах для тебя, чтобы ты сыграл одно шоу для «презентации» живого альбома. Это правда ?
- Будем надеяться. Не слышал об этом, но это ничего не значит. Лучше бы они рассказали всенам скоро ! Ага, сделать это было бы неплохо.
- Смог ли бы ты сделать это легально, имея в виду твою текущую ситуацию ?
- Я не знаю законных деталей. Когда каждый порознь, то я, наверное, скажу нет, по-любому, но если это просто вещь одного дня, одного шоу, то это всё упрощает. Может быть, это возможность. Мне нужно узнать. (Он перечитывает заметку в “NME”). Это интересно. Я буду там, если будете вы!
- Наиболее близкой вещью к этому, которую я видел, было, когда Стоунз прокатились вниз по 5-й Авеню в Нью-Йорке на платформе грузового тягача 2 года назад и сыграли для 300 людей из прессы и радио.
- Правильно. Я читал, что очень известный Нью-Йоркский журналист сказал, что конечно же, мы пели под «фанеру», потому что звук был слишком хорош, а там, естественно, не было электричества, в то время как прямо рядом с нами стоял этот огромный генератор ! Это было реально забавно, потому что единственная вещь, что я не могу себе представить, это любого из нас, едущего верхом на тягаче и играющего под «фанеру» под дождём ! Мне всё равно, если меня вдарит током. По крайней мере, я сделал это «при исполнении».
- Последнее время ты много играешь на гитаре ?
- Ага, я офигенно много играл, когда Вуди был в городе. Мы играли каждую ночь, дома у Джона Филлипса, дома у Мика. Я играл пару ночей со Стивом Стиллзом, когда он тоже был в городе. С тех пор я играю с Джоном у него на квартире. У него есть альбом «в процессе», который Мик начал продюсировать в Лондоне. Он готов примерно наполовину.
- Говорил ли ты о том, что группа собирается делать, если ты не сможешь играть в Штатах, если решение будет не в твою пользу ?
- Ну, сперва нужно прийти на суд. На данный момент, они только намечают дату для предварительного слушания. Это не процесс или что-нибудь. Слушания фактически по поводу, дойдёт ли это до суда или нет, и в перспективе это, наверное, зависит от того, что они думают обо мне последние полгода. Я особо не делал ничего, дабы впечатлить их. Я просто пытаюсь заботиться о себе. С полгода и лампой солнечного света, мы должны сделать это.
- Каков твой нынешний стиль жизни ?
- Я просто бываю горизонтальным (смеётся) с тех пор, как я закончил работу над «живым» альбомом. Немного плавания… и погода хорошая. Неплохо быть на природе. На самом деле, я провёл достаточно много времени на природе главным образом потому, что я вступаю в конфликт с городами. Я не могу жить в городах. Но спустя некоторое время на природе становится очень скучно, и большая часть того, что я делаю, это нужно делать в городе, так что в итоге меня несёт назад.
- Насколько ты сейчас здоров ?
- В личном плане я не ощущаю разницы. Я никогда не чувствовал себя больным или слабым, или особенно не в себе, за исключением нескольких случаев. Сейчас я чувствую себя классно, но потом, так было всегда. Я привык чувствовать себя хорошо. Я никогда не страдал от какой бы то ни было хвори, и я реально благодарен за это. Вот настолько везучим можно быть, насколько это касается меня.
- Через что именно ты проходил не так давно в физическом плане ? Ты на какой-нибудь программе, чтобы восстановить свое тело ?
- Нет. Они решили, что я достаточно укрепил здоровье. Они, конечно, изо всех сил пытались найти хоть что-нибудь, где у меня не всё в порядке, но так всегда в плане профессии медика. Они не перестанут дисциплинировать тебя. Они всегда хотят говорить: «Ц-ц-ц», хмыкая в сторону. Я сделал свою вещь, и это было не трудно.
- Детоксикация ?
- Просто в общем плане, вроде… замены проводки. «Весенняя чистка».
- Так что же, всё закончилось ?
- Ага… ага. Заблуждение, что на это требуется много времени. Детокс — это 3 дня. Это реально не проблема. Главная проблема для большей части людей, как бы то ни было, это избежать вовлечения в это снова. Снова заходить туда – это глупо. Любой врач скажет: «Я могу провести с тобой детокс, но это не имеет значения. Что ты собираешься делать после того, как он закончится ?»
- И, конечно, ты уже решил, что именно ?
- Да. Если ты реально хочешь делать это, то ты сделаешь это. Это не что-то, чего невозможно сделать. В плане этой конкретной проблемы, ты – это тот, кому приходится принимать решение.
- Не считаешь ли ты самого себя склонным к саморазрушению ?
- Нет, совсем нет. Я очень осторожен с подобными вещами.
- Так что ж, ты думаешь, что вместо этого у тебя сильный инстинкт к выживанию ?
- Скорее всего – да. В каком… мире мы живем, но кто хочет уходить ?
- Так что всё это решено ?
- Ага. В этом плане, вся штука с Торонто, была для меня хорошей, потому что потом я без малейшего сомнения понял, что мне нужно было делать вместо того, чтобы продолжать дальше и дальше, выбирать время для этого (привычки), говоря: «Подожди, есть нечто, что мне нужно сперва сделать» перед тем, как я мог делать что угодно другое.
- Так чего же нам ожидать от Кита Ричардса в будущем ?
- Предположу, что того же старого говна. Сделанного немного лучше, я надеюсь. С солнечным загаром (смеётся). И молочным шейком.
Первые впечатления от “Love You Live”
После беглого прослушивания первых тестовых прессов “Love You Live”, едва мы собрались печатать это, кажется, что Стоунз поставили себя в позицию, где их новый живой, двойной альбом будет, вне всякого сомнения, рассмотрен как индикатор будущей ценности группы. В него включены несколько более старых номеров, пригоршня из недавнего прошлого Стоунз и целая сторона клубного материала, которая представит 3 блюзовые и рок-н-ролльные классики, которые они никогда не делали ранее.
Начиная с фрагмента «Фанфар для простого человека» Аарона Копленда, альбом изначально приобретает странный аромат «Эмерсон, Лейк и Палмера». Но ненадолго. Открывающие гитарные взрывы Кита на “Honky Tonk Women” быстро выстраивают полную картину. Чарли Уоттс подхватывает песню, показывая, почему он один из лучших держателей темпа в роке. Дух альбома определяют “If You Can’t Rock Me”, который следует далее, и особенно “Hot Stuff” с новой бурлящей басовой партией Билла Уаймена, продвигающей песню вперед гораздо лучше, чем на “Black And Blue”. “If You Can’t Rock Me” выигрывает от игры Олли Брауна на конгах, вдохновительного соло Кита Ричарда на гитаре и восхитительного хонки-тонк пианино Яна Стюарта, которое повсюду на пластинке. Также вершина стороны 1 – “Happy”, где Кит с сильно гнусавым лидер-вокалом преуспевает в своей попытке еще более растягивать слова, чем Джеггер (нелегкая задача). “Star Star” обнаруживает Джеггера поющим с пугающей, в полную глотку, хрипотой в голосе.
“Tumbling Dice” на стороне 2 – это первая запись Стоунз, которая позволяет Рону Вуду выйти и быть «засчитанным в игре». После пары куплетов Джеггер опускает группу «вниз» к гитаре Вуда и возвращает ее «вверх». Рон почти превращает её в версию “Faces” с их классическими рубленными, из барной комнаты, аккордами на гитаре. “Fingerprint File” – это брутально живьем; напыщенно и предательски; осечка. Сторона заканчивается “You Gotta Move” и “You Can’t Always Get What You Want”, но самый интересный материал – это на стороне “El Mocambo”. Явно воодушевлённый атмосферой клуба, Джеггер обрушивается в “Mannish Boy” Мадди Уотерса. «О дя, дя», — он стебается своим самым «чёрным» голосом: «Всё будет хорошо». На “Little Red Rooster” Вуди открывается на слайд-гитаре, и имея простор для дыхания, он выказывает свой собственный инстинктивный «медленный» боттлнек-стиль, который сделал “Around The Plynth” таким успешным в “The Faces”. “Around And Around” Чака Берри завершает сторону на высокой ноте. Чистый кайф.
Вещи, которые нравятся всем — на стороне 4. Вещам “It’s Only Rock’n'Roll” и “Brown Sugar” даны более горячие прочтения и они выдерживают общий темп, но “Jumpin’ Jack Flash”, которая не может достичь уровня версии 8-ми летней давности с “Ya-Yas”, и “Sympathy For The Devil”, страдющая от отсутствия отчетливого гитарного соло, показывают, что уже не Стоунз владеют этими двумя песнями, а эти песни владеют ими. Предположительно, Стоун, должны сделать крутой поворот на 180 градусов и положиться на нынешние инстинкты. Из тех интерпретаций, которых они удостаивают большую часть их нового материала, вещи по-прежнему выглядят (и звучат) хорошо.
S.W.