Журнал “Rolling Stone”, сентябрь 2020
Патрик Дойл
Для Мика Джеггера 2020-й год предполагался как нелегкий: он планировал петь перед битковыми стадионами в туре РС “No Filter”, но не позволил пандемии стреножить себя. Изолировавшись у себя дома в сельской местности на континенте, он сочиняет, записывается и работает над документальными проектами «не жалея живота своего» (по его собственным словам). А еще Мик тратит много времени, оглядываясь назад. РС только что выпустили массивный боксет, посвященный “Goats Head Soup” – одному из самых мрачных и непонятых альбомов группы. Не так давно Джеггер и Ричардс с головой погрузились в его подготовку, и ниже следует продолжительный сеанс «вопросов-ответов» с Джеггером, где он обсуждает будущее «живой» музыки, следующий альбом «Стоунз» и многое другое.
- Как у тебя дела к настоящему моменту ?
- Я сейчас в Европе, в деревне, и у меня всегда был доступ «на природу». Мне реально очень жалко некоторых моих друзей, которые имеют его в меньшем объеме, или вовсе не могут выйти, или же если могут, то это немного пугает. Каждый раз, когда я читаю американские газеты, это выглядит довольно ужасающе.
- Как ты думаешь, во что все это выльется ?
- Мы живем во всеобщей Выдумляндии. То есть, все, что можно сказать –наблюдая и анализируя, некоторые местности лучше других, и там немного лучше, но нужно смотреть на них с глобальной перспективы. Это жутко. И мы не можем заглянуть в будущее. Но можно поучиться на чужих ошибках, и можно поучиться на чужих удачах.
- Что ты делаешь в эти дни с целью занять себя ?
- Ну-у… у меня есть возможность гулять, и для меня это – самое классное. Погода тут чудесная. Это же не, скажем, середина ноября и дожди. Так было бы депрессивно. Стояла превосходная весна, и это замечательно – обычно я остаюсь в своем жилище не столь долго для того, чтобы наблюдать за тем, как распускаются бутончики. А потом, я местами немного поработал. Я закончил тот трек, “Ghost Town”, а потом я завершил те добивки к “Goats Head Soup”, прямо на дому. И я обрабатывал еще несколько треков, которые мы записали, но еще не завершили. Сейчас я занимаюсь ими — немного. Я сочиняю кое-какие новые песни и пробую наладить кое-какие документальные проекты о разных «штуках». Чуток киношных «штучек», которые мне по плечу. Понимаешь, всегда пытаешься чем-то себя занять, потому что наблюдается некое вынужденное бездействие. Я по-прежнему пытаюсь ловить от этого кайф, и по возможности — побольше, как и многие другие.
- Заставляет ли оно тебя еще больше жаждать выступлений ?
- Я хочу сказать — я обожаю выступать. Я довольно много пою, и потому стараюсь всегда держать это под контролем, и довольно много тренируюсь, и потому стараюсь держать под контролем и это. Да, я скучаю по выступлениям. Но у меня все не настолько плохо. А еще у меня есть и другие заботы, так что жалеть себя не приходится. В более широком плане: как в малом, среднем и большом масштабе каждый, кто выступает «вживую», а к тому же в кино и т.д. – как эти виды деятельности будут функционировать в будущем ? Как будем функционировать мы ?
Знаешь, мы не знаем, как оно будет функционировать. У нас бывали концерты малого масштаба в Европе. У нас были социально дистанцированные концерты. Уже можно видеть, как их начинают проводить в Новой Зеландии, Австралии и т.д. Но говоря о США, мы реально не знаем, что нас ждет в будущем. Но говоря о Штатах, мы реально не знаем, что нас ждет в будущем. И поэтому многие люди сидят без работы, теряют деньги. Возвратится ли все к прежнему состоянию ? Будет ли это чем-то «другим» ? Мы просто не знаем.
- Слушай, прошлое лето было невероятным. Кажется, что это будет значительный момент, когда вы, парни, снова выйдете на сцену.
- Возможно, мы сыграем перед очень небольшим количеством зрителей. И хотя мы знаем, что нам может очень «повезти» с продажей билетов, сыграть для всех них одновременно – это будет сверх наших возможностей.
- Сыграете ли вы социально дистанцированный концерт ?
- Да, смею предположить, что если так полагается во всем мире, то безо всякого сомнения.
- Какое место в стоуно-каталоге твоей души занимает “Goats Head Soup” ?
- Ну, как же… в душе большей части публики это не столь же чтимый альбом, что “Exile On Main St.”, предшествовавший ему, в том числе, очевидно и у меня… хотя на сцене мы и играли песни из него. Мы играем “Angie”, мы играем “Heartbreaker”, и иногда мы играем “Dancing With Mr.D”. Мы играли ее где-то пару раз… Передо мной должен лежать список… Надо бы мне слегка подучить матчасть в плане своих работ.
- “Silver Train”, “Winter”.
- Да, мы так и не сыграли “Winter” или что-то подобное. Есть некое количество вещей, которых мы не играли. Это не тот альбом, с которого мы исполняем много песен. Я имею в виду, что этот альбом – особенный. Он был записан более или менее в одном и том же месте и в сравнительно короткий промежуток времени, в противоположность “Exile”, который был очень «разбросан» во временных рамках. И вот, это — пластинка, которая звучит совсем по-особенному. В ней есть несколько хороших вещей.
- Вы, ребята, доделали “Exile”, поехали с тем туром и вернулись прямиком в студию.
- Ага. Я вспоминаю, что мы хотели поехать записываться в Лос-Анджелес, но в то время у нас были кое-какие проблемы с визой, и поэтому мы решили записать большую часть альбома на Ямайке. Кажется, пара вещей были записаны в Лондоне. Мне сказали: «Слушай, там есть неизданный треки». И я помню, как подумал: «О нет». Для меня неизданное – это всегда означает большой фронт работ. Навроде: «вещи, что не понравились и не закончены». У меня по этому поводу обычно есть некий негатив. Но потом ты начинаешь слушать их и начинаешь думать: «А на самом-то деле, они ровным счетом неплохие. Непонятно, почему мы их не завершили». Мы просто лентяи, понимаешь ? Ты доделываешь их так, будто они были записаны на прошлой неделе. Доделываешь вокал, или перезаписываешь его кусочки. «Где мои маракасы ? Я помню, что они должны быть где-то рядом». Что-то вроде того.
- И вот, ты вернулся в студию и завершил “Scarlet”, “All The Rage” и “Criss Cross” ?
- Ага. На самом деле, тут было не так уж много работы, как в некоторых случаях с предыдущими релизами. В “All The Rage” было реально немного вокальных партий, и потому мне в общем-то пришлось их сочинить. И естественно, спеть. Но “Criss Cross” и “Scarlet”, тут над вокалом я не работал. Я просто наложил кое-что в конце для фейдов моего вокала. “Scarlet” – это такая непонятная штучка, потому что в реальности она была записана не для “Goats Head Soup”. Это была просто песня, которую мы «добивали». Я помню, что записывал ее с парой других музыкантов — вдобавок к той версии, что были обнаружена.
- Как в итоге на “Scarlet” оказался Джимми Пейдж?
- Я обсудил это с ним совсем недавно. Я сказал: «Я уверен, что мы записали ее в “Olympic”». А он сказал: «Нет, я помню это очень хорошо. Мы записали ее в подвале у Ронни Вуда». А я сказал: «Не может быть, почему же тогда Ронни в ней не играет ?» Ронни – гитарист и басист (и прочее) не из робкого десятка. Он сказал: «Нет, мы определенно записали ее в подвале у Ронни Вуда». Он помнит это очень хорошо. Так вот — я, Кит и Джимми…
- Как ты типа проводил время на Ямайке ? Насколько этот процесс отличался от “Exile”, настроение и общее ощущение ?
- (смеется) Трудно вспомнить мое настроение в 1973-м. Не могу припомнить свое настроение во время завтрака. То есть, это была особая ситуация, потому что мы находились не в подвале дома. Мы были в реальной студии, владельца которой звали Байрон Ли из группы под названием “Byron Lee & The Dragonaires”. Они, как правило, играли реггей, как правило, все подряд. Они играли калипсо. Они ездили в туры по Карибам, и у него была эта студия, которая очень отличалась от того, когда вы живете в доме. В данном плане это был, наверное, несколько более дисциплинированный процесс. То есть, мы работали реально на износ, проводили за работой долгие часы и бодрствовали реально допоздна, но наверное, в этом случае наблюдалось больше дисциплины, чем на “Exile”.
И вот, мы и наша ямайская пластинка, без единого грамма влияния реггей ни на одном треке. Кажется, мы сознательно самоустранились от него: «Мы на Ямайке. Мы не собираемся записывать пластинку под влиянием Ямайки». В этом плане мы отработали по полной программе.
- И все-таки, в ней звучат интересные ритмы. Как будто бы вы играли несколько более свободно.
- Да, я хочу сказать, различные штучки, вроде тех, что на “Criss Cross”, это Билли Престон и Ники (Хопкинс). В ту пору было модно играть на клавинете с вау-эффектом, и он придает ему некий «толчок», но не точно так, как у Херби Хэнкока. (Это можно услышать) на “100 Years Ago” и “Criss Cross”, который мы недавно переделали. Но это несколько другие вибрации, и в “Heartbreaker” тоже.
- Ты помнишь, как написал “Heartbreaker” ?
- Да, приблизительно. Я реально не помню этого так уж отчетливо. Я помню, что написал слова и, кажется, Кит и я внесли вклад в ее музыкальную часть, аккордовую структуру и другие вещи. В ней шла речь о силовой линии поведения, и кто-то сказал мне на следующий день: «Это забавно. Это отражает сегодняшний день». Я сказал: «Ну, а когда политика не была силовой ?» То есть, в большой степени это был продукт того времени.
- Игра Мика Тейлора в “Winter” чудесна, и среди ваших фанов это весьма любимая и глубокая вещь.
- Да, мне нравится эта песня, она реально милая. Мик и я просто импровизировали над ней, кажется, раза два, и потом все было уже готово. А потом, ближе к концу, позже, мы записали миленькие и тонкие аранжировочки струнных. Мне всегда нравилось то, как Мик выплетал эти славненькие мелодии вокруг самой темы. В этом плане он был очень хорош.
- Каким тебе сейчас видится вклад Билли Престона ?
- Он был очень ощутим. Как я уже говорил — штучки, что он в различном плане делал для нас, играя на органе – это всегда имело некий привкус соула. А потом, конечно же, у вас был Ники, так симпатично сыгравший на пианино в “Angie”, которая по большому счету стала частью этой песни, эта партия фортепиано. И партия гитары.
- Боб Дилан назвал “Angie” одной из своих любимых песен РС.
- Я бы очень хотел, чтобы Боб когда-нибудь исполнил ее. Это было бы чудно, не так ли ?
- Ожидал ли ты, что “Angie” станет хитом ?
- Ага. Я подумал, что на то время она звучала точно как хитовая пластинка. То есть, никогда не знаешь заранее, но у тебя такое чувство: «Так вот, если на альбоме и будет хит, то мне кажется, что именно этот». И она была очень успешной, и она по-прежнему в нашем сценическом репертуаре.
- Еще одна глубокая вещь – это “Silver Train”. Когда ты снова переслушиваешь эту пластинку, то встают ли у тебя перед глазами мысленные картины того, что происходило тогда в студии ? Случается ли это с тобой спустя все эти годы ?
- Да. Я помню “Silver Train”. Кажется, мы записали его в Лондоне, и я помню, как мы с Миком импровизировали на эту тему. Это был просто джэм, который нам в итоге удалось превратить в песню. Она в большей степени стартовала как джэм, нежели как песня, прописанная заранее. И потом, такие треки, как “Hide Your Love” — я помню, как думал в то время: «О, это проходная песня». А потом ты обнаруживаешь… моя память подсказывает мне, что она была сыграна однажды в «Олимпике» — с большей долей вероятности, и я сыграл в ней на ф-но. И я даже не помнил, кто играл в ней на ф-но… (пауза) Тут написано: «ф-но на треке 7», а тут нет трека 7! Я просто смотрю в Вики (смеется). Моя память мне абсолютно изменяет. Мы записали абсолютно другую версию, которая, по-моему, есть на «расширенном» альбоме.
- Считаешь ли ты “Goats Head” в большей степени нарко-альбомом ?
- Нарко ? Был ли он нарко-альбомом ? В нем содержится не особо много материала на предмет наркотиков, не считая, наверное, “Coming Down Again”, но лучше всего обсудить этот вопрос с Китом. То есть – по-моему, именно в ней должна быть отсылка к наркотикам (смеется). Но все остальное… на “Heartbreaker” есть отсылки к наркоте, но я бы реально не характеризовал «Суп» как самую «наркотическую» пластинку «Стоунз».
- В то время, когда он вышел, ты говорил, будто видишь для себя этот диск более «интимным», и что он нравится тебе больше, чем “Exile”.
- Когда нужно раскрутить альбом, то я обычно несу подобные глупости. Нужно относиться к этому с известной долей иронии… «Канеш, он лучче! Это диск, если вам понравился “Exile”, то энтот – ишо лучче!» Вполне могу себе представить, что я мог сказать нечто подобное.
- Есть такое мнение, что это был, можно сказать, конец некоей эры… Потому что это был последний альбом с Джимми Миллером в роли продюсера, а также одним из последних – с Миком Тейлором. Ощущалось ли это в то время как завершение оределенной главы в вашей истории ?
- Нет, нет. Ты просто живешь с этим день за днем, понимаешь ? Нашей главной заботой тогда было: сможем ли мы полететь в Штаты и получить визы ? Когда мы сидели на Ямайке, то все это было несколько стремно. А потом, конечно, мы их получили и вылетели в Лос-Анджелес. Это была будничная жизнь. Мы реально не считали именно так, это осознание пришло позднее. Тогда я ничего подобного и не имел в мыслях.
- “Living In a Ghost Town” – это песня, предваряющая более обширный альбом, над которым вы работаете, или же просто единичный релиз ?
- Она была частью цикла песен, что мы уже записали недавно в разных местах. Казалось, что мы подгадали ее к нужному времени. Я еще раз заглянул в свой блокнотик с текстами и перечитал ее. Это была песня о жизни в городе-призраке после эпидемии чумы. Естественно, что я дополнил ее еще несколькими более «современными» строчками и перезаписал кое-что в вокальной партии, и заново сыграл свои гитарные фрагменты, и так далее. Теперь я также пою и на нескольких других вещах, (созданных в период ’73), завершив также и их.
- Имеешь ли ты хоть какое-нибудь понятие о том, когда вы, парни, возможно издадите еще один альбом ?
- Не знаю. Думаю, на то есть ряд причин. Не знаю, когда мы теперь соберемся. Мы не знаем, когда соберемся вместе на запись. Это должно проходить в безопасном окружении, и все такое. Я уверен, что мы соберемся довольно скоро, но мне еще нужно завершить те вещи, что мы уже записали. Так что «это» сейчас дает мне возможность поскорее разделаться с ними. Они звучат хорошо. Они довольно разнообразны. Немного из самых разных музыкальных стилей.
- Спасибо, Мик. Надеюсь увидеть тебя на гастролях следующим летом.
- Надеюсь! Спасибо тебе большое.