«Не собираюсь умирать!»

В 2016-м, когда «Стоунз» готовились к выпуску альбома, который вернул их назад к блюзу, Джаггер пообщался с нами о том, что для него значит музыка его молодости в зрелые годы.

ЖурналRolling Stone, 1 декабря 2016. Брайан Хайэтт.

«Можем говорить о чем угодно, что ты хочешь», — говорит Мик Джаггер, устраиваясь поудобнее на гостиничном стуле. У него появилось небольшое «окно» в Нью-Йорке, он умудрился посетить прошлым вечером крокетный матч, и он полностью расслаблен и приветлив. Но предмет на повестке дня — по крайней мере, тот, с которой нужно начать – это блюз, отправная точка для «Роллинг Стоунз» 54 года назад. «Стоунз» собираются издать “Blue & Lonesome”, коллекцию (главным образом) «живьем в студии» записанных 12-ти песен, изначально исполненных Литтл Уолтером, Джимми Ридом, Хаулин Вулфом и другими. Это первый альбом «Стоунз», в котором зеро оригинальных композиций Джаггера-Ричардса; даже их дебютный содержал пару попыток песнетворчества. Записывать “Blue & Lonesome” было просто – процесс занял всего 3 дня с помощью Эрика Клэптона в 2-х треках. «Оно сыграло само себя», — говорит Кит Ричардс. Но добраться дотуда, как объяснит Джаггер, было немножко труднее.

- Этот альбом похож на старую шутку Пикассо: потребовалось 50 лет на то, чтобы быть в состоянии записать его за 3 дня.

- Ага. Это сумма опытов, понимаешь ? То есть, я не уверен, что все в группе знали все эти песни. “Hoodoo Man Blues” – я не думаю, что вот эта была до ужаса знакома Ронни. Но большая их часть — это вещи, что мы играли с тех пор, как были тинейджерами.

- Я слышал, что возможно, имело место споров по поводу: «А стоило ли вообще выпускать этот альбом ?»

- Это реально не было спором между группой, но с рекорд-компанией: давай взглянем правде в глаза, они – не блюзовые люди. Они очень милые, но… я сказал: «Мы записали этот блюз-альбом, но что нам с ним делать ? Потому что мы на середине процесса создания нового альбома (с оригинальным материалом), так что пойдет ли это для рынка как отдельный альбом, или вы предпочитаете подождать до тех пор, пока новый альбом не будет закончен, и выпустить их вместе ?» Я сказал: «Я заинтересован увидеть, как вы сможете наверняка (смех) пустить на рынок  эти блюзы. Давайте же…» Что, традиционно, не обещает никого заинтересовать. Но ты хочешь, чтобы люди услышали его, не так ли ? Это не предназначено только для твоей семьи: «Как мило, папуля».

- После 10-ти летнего перерыва между альбомами, некоторые люди могут  достаточно откровенно сказать: «О, кажется, что они никогда не закончат тот, другой альбом».

- Мы типа понимаем это, да уж. Потому что мы даже и не пытались,  мы не делали этого очень давно. Но ага, наверное, рекорд-компании сказали: «Ну… другой никогда не выйдет. Наверное, стоит выпустить вот этот». Я не виню их. Наверное, я бы поступил точно так же.

- У тебя есть уверенность в том, что вы все-таки реально завершите ту пластинку ?

- Да, но я не знаю, когда.

- Около 1968-го, в твоем первом интервью для «Роллинг Стоун», ты сказал: «Мы не хотим вечно играть блюз. Мы просто хотели увлечь людей оригиналами. Почему вы должны слушать нас, исполняющих песню Слима Харпо тогда, когда вы можете просто послушать самого Слима Харпо ?» Так что…

- Штука по поводу блюза, впрочем, это то, что он меняется в очень маленьких дозах, и люди просто заново интерпретируют то, что они знают. Элмор Джеймс заново интерпретировал приемы Роберта Джонсона, так же делал и Мадди Уотерс. Я не говорю, что мы делаем такие же затяжные прыжки в эволюции, как они, но мы не можем ничего поделать, кроме как заново интерпретировать их, в некоем плане.

- В наши дни у нас есть белые рэперы, которые оспаривают свое право рэповать, или мир оспаривает это.

- Как бишь того, первого ? Ты помнишь ? Первого белого рэпера – как его звали ?

- Ванилла Айс ?

- Да, Ванилла Айс (ухмыляется). Да, этот был хороший.

- И он в этом никогда не сомневался. Это было его проблемой. Но ты сам когда-либо пытался задать себе вопрос, а имел ли ты право играть эту музыку в столь нежном возрасте ?

- Нет, в раннем возрасте мы никогда не делали этого потому, что мы просто играли ее, потому что любили. В этом есть 2 стороны, очевидно. Опера, скажем так, всегда была написана на итальянском языке. Так что, если ты хочешь петь оперу, то тебе придется петь на итальянском, даже если ты родом, скажем, из Чикаго. Так что это был шок, когда начали писать оперы не на итальянском – это была огромная штука. «Оперы должны быть на итальянском. Они не могут быть на немецком и спеты немцами. Это не опера». Ну так, и все же это – опера, но немного видоизмененная. Или японские скрипачки, играющие Бетховена…

И потом, конечно, в джазе – история джаза типа туманна. Очень трудно разобраться в том, что произошло –  есть столько разных версий. Как и корни рэпа – у каждого своя история, а ведь это было всего несколько лет назад. Так что джаз – это реально трудно разобраться в том, что происходило. Но в нем были задействованы люди из Нового Орлеана всех цветов кожи. Это была афро-американская музыка, но белые люди были задействованы в ней на очень ранней стадии. Но по этому поводу были жалобы, реально по факту, что белые люди зарабатывали больше денег. Были смешанные джаз-бэнды. И казалось, что это никого не волновало. Другими словами, идиома, как мы можем сказать о джазе, став стилем благодаря афро-американцам, быстро ассимилировалась. Джаз стал музыкой, которую мог играть любой. Ты мог быть датчанином и все равно играть джаз. Мы не должны упускать это из виду в эту точку времени. А теперь в природе множество групп, играющих блюз, которые – белые.

- Но их не было так много тогда, когда вы парни, начинали.

- Ну-сс, мне очень трудно анализировать, потому что я вырос с этим. Вот почему  я начал с джазовой штуки, потому что это аналогия, в которой я не был задействован, но на которую можно взглянуть с некой исторической позиции. Но ведь были и кое-какие белые американские блюзмены, когда мы начинали. Был такой известный исполнитель на губной гармонике (Пол Баттерфилд). И глянь на Джонни Уинтера – он был так влиятелен в позднейшей карьере Мадди Уотерса. Было ли это вкраплением людей извне блюзовой традиции вредным или полезным для музыки? Наиболее вероятно второе. И насколько я могу вспомнить, то те исполнители, с которыми я общался – Мадди Уотерс, Хаулин Вулф – они считали точно так же.

- Есть известная цитата от Мадди из 1966-го, когда его спросили: «Что ты думаешь о Мике Джаггере и Роллинг Стоунз ?» И он сказал: «Ну… он забрал мою музыку, но дал мне имя» и, конечно он дал имя и тебе, на самом деле. Но здесь был некий взаимообмен…

- Да, обмен. И мне нравится думать, что полюбовный. Это не было так: «Мы сыграли кавер на эту песенку, и мы совсем не сошлемся на автора». Мы всегда говорили об этом, потому что мы были детьми,  и мы обращали в свою веру. Как поступали «Битлз», до некоторого уровня. Они создали этот жанр поп-музыки, но они имели в виду ту музыку, что любили они, которая была всегда, типа соул. Мы же всегда подразумевали блюз, когда записывали песни вроде (кавер «Стоунз» на Хаулин Вулфа) “Little Red Rooster”, который в Англии был большой хитовой пластинкой — хошь верь, хошь нет.

- Что вызывало в тебе тот трепет души, из-за которого ты начал специально заказывать почтой все те блюзовые и ритм-энд-блюзовые альбомы, когда был подростком ? Что такое особенное скрывалось в музыке ?

- Это были: прямолинейность в словах, звуке, грувы – эти грувы Хаулин Вулфа и грувы Бо Диддли, со всеми теми барабанами. Но они были большими хит-пластинками: это не тайна за семью печатями. В Англии “Sweet Little Sixteen” была пластинкой №1. Но ты понимал, что Чак Берри был лишь вершиной айсберга.

- Вы, парни, были не такими уж пуристами, конечно же, как другие на вашей сцене, что последовательно вызвало некое «противоречие»…

- Брайан был совсем чуток пуристом, думаю я, но даже у Брайана были свои мгновения. Ты был типа загнан в стиль пуристов, потому что у вас не будет ангажемента, если вы – рок-группа. Это было нашей большой проблемой. Так что, чтобы получить ангажемент, мы притворились блюз-пуристами. Реальность была таковой, что на репетициях мы играли все, что угодно: Ричи Вэйленса и Бадди Холли, и каждую другую рок-группу. Мы были рок-группой, но мы также были и блюз-группой больших «специалистов».

- Но вы настояли на том, чтобы в клубе «Марки» сыграть Чака Берри, что также было «противоречием», так ведь ?

- Мы не сыграли бы “Sweet Little Sixteen”, но мы играли “Bye Bye Johnny” как один из лучших номеров нашем сете. Это был наш последний номер, а потом мы могли просто всех послать, знаешь… Что я делаю и теперь.

- Блюзовый «харп» — это одна вещь, тебе нужно перенять технику и ощущение. Петь – это иная вещь, потому что там есть диалог и интонация, звук тех парней, которые намного старше тебя. Таким образом…

- Ага. Некоторым из них даже было сорок (смеется).

- Но слушая твой вокал на “Blue & Lonesome”, ощущаешь, как будто у них было больше авторитета.

- Ага, я думаю, что согласен с тобой. Конечно, это есть, потому что я гораздо старше, я делаю это дольше. Но еще, когда я слушаю его, то некоторые из звуков похожи на то, будто мне в районе 20-ти лет. Я реально не стремился звучать так. Я предполагал быть более зрелым. Но когда я слушаю его снова, то у меня мелькает мысль: «Это звучит так, когда я пел эти вещи в 20 лет». Мик Джаггер 1966-го ? Я могу спеть и так, если вы хотите.

- Тебе пришлось имитировать себя самого, молодого, чтобы завершить старые песни в некоторых из бокс-сетов.

- Да, точно так! Они проигрывают мне трек из “Exile On Main St.” и говорят: «Тебе придется подогнать свой вокал под 1972-й, так что…» Ну, хорошо. После этого я чувствую себя хорошо, правда… естественно. Потому что это похоже на подтяжку лица.

- Многое зависело от твоего акцента, когда ты поешь, но будет ли корректным сказать, что то, что начиналось как аффектация или имитация, просто стало чем-то, что  ты делаешь ?

- Это просто стало мной. Это типа, непостижимая вещь. То есть,  Пит Таунзенд или кто-то сказал: «Почему англичанам приходится петь с американским акцентом ?» Это некое правило. Это музыкальный обычай, вроде игры на 12 тактов. Так что да-с, это типа непостижимо, но как ты сказал, ты пел в таком духе, и вот как ты продолжаешь это делать. Оно становится твоим собственным способом делать это. И «оно» реально не то же самое, как у оригинального певца.

- Тем не менее, кое-кто вроде Билли Джо Армстронга из “Green Day” поет  с британским акцентом.

- Я знаю, что он таков. Я знаю, что он таков. Есть довольно немало людей, которые делали так.

- Это интересная штука «полного цикла», когда Эрик Клэптон сыграл на этом альбоме, имея в виду то, что он был на вашей орбите еще тогда, очень рано.

- Быть там ему просто было написано на роду ! Это было реально плодотворно, потому что в той студии (“British Grove” в Лондоне) две комнаты. Он микшировал или что-то.

Он сыграл несколько великих блюзовых альбомов, Эрик. Я вчера ехал в авто, и на радио поставили его “It Hurts Me, Too”. Блять, это замечательно, гитарная игра в ней. Это точно как в оригинале, только я дерзну сказать – лучше. Он играл тоном ниже. Я сделал ее погромче, и «это» было в соло. Я подумал: «Это же не Элмор Джеймс. Это охрененно. Кто это ?» Я включил Shazam. Когда я услышал голос, то узнал его, но «это» было в соло. Я думал, такой: «Это ж гребанный Эрик!»

- Две недели назад ты спел на фестивале “Desert Trip”. Что ты взял оттуда на память ?

- Пыль. Ебаная … отъебала мой голос на целую неделю. Не только мой. Кое-кого из публики. Я пошел к своему врачу в Лос-Анджелесе, и он сказал: «У меня тут уже побывало типа 20 человек, которые охрипли». Они тусовщики. То есть, я не… Наверное, со мной что-то не так. Но по-любому, это было довольно потусторонне. Палм-Спрингс – это загадочное место. Сверхсухое. Это наихудшее место в мире для пения, потому что там пыльный и сухой воздух. Это знает каждый. Но эй, чувак, тебе приходится петь там, где бы тебе ни было назначено, коль уж ты согласился приехать.

Я никогда реально не получал отдачи от публики.  Я никогда не читал большинства постов (в сети). Понравилось ли им тогда ? Там было очень огромно. Это шло дальше и дальше и дальше, и сцена была типа пустой. Тебя там не было, не так ли ?

- Не было. Я смотрел несколько клипов по YouTube. Видео-экраны были громадными. Кажется, что там все сработало.

- Этот фестиваль – Гластонбери, это на вершине холма, но когда там плоско, то я реально волнуюсь, сколько народу сможет видеть. Как исполнитель я не вижу их, и потому ты реально не знаешь, происходит ли взаимодействие с ними или нет. На стадионе играть просто. Я вижу, как они машут, как бы далеко они ни были. Если я говорю: «Все на верхотуре, помашите», и они машут, то я могу их увидеть. Я не критикую «гиг» — я уверен, что люди «оторвались». Но просто у меня нет понятия о том, взаимодействую ли я с этими людьми.

- Боб Дилан был там, и у тебя мелькнула строчка о том, что ты ни разу не разделял сцену с Нобелевским лауреатом. Что ты с этого получил ? Это невероятно. И довольно «противоречиво» также.

- Это противоречиво. Это перетиралось и раньше, правда же… много раз. У них была куча обсуждений по поводу, правильно ли это или нет. То есть, бесконечно. И множество литературных людей считали, что это совершенно хорошо. Салман Рушди, которого я довольно неплохо знаю, понимаешь… думаю, что он говорил об этом раньше. То есть, я считаю, что это чудесно.

- Некоторые люди видят это как признание целого поколения.

- Да, но это не значит, что каждый плохой автор песен должен ее получить! Но у него был огромный корпус работ, и многое из них – замечательно. И он по-прежнему в седле, и его поэзия — одна из лучших, что знают люди, если ты понимаешь, что я имею в виду. Потому что она присутствует с нами в различных формах, и люди знают это в своих сердцах. Я считаю, что на этом уровне он чудесен и заслуживает этого.

- Ты когда-нибудь задумывался о том, что либо 50 лет спустя, или через сотню, могут быть люди, слушающие «Стоунз» ? Ты предполагаешь это ?

- Слушают ли люди музыку и песни из 1910-х ? Всегда есть один или другой, кто выкапывает их.

- А тебе все равно, не так ли ?

- Как я мог ?! Какой смысл ? Поп-музыка навечно – это некий оксюморон. Поп-музыка на сейчас, понимаешь ?

- Ты заставил «сейчас» продолжаться жутко ебаное долгое время.

- Ну да, но это хорошо. Я вправе так говорить. Это классно. Если какие-то из этих песен кого угодно – Боба Дилана или «Роллинг Стоунз» — существуют долгое время, то тогда это классно, но это не та причина, по которой я пишу их. И я подозреваю, что Боб Дилан задумывается об этом больше меня.

- Кажется, Роджер Долтри приехал с “Desert Trip” в меланхоличном настроении и сказал, что он считает,  будто рок-н-ролл дошел до своей «мертвой точки».

- Ну… Люди говорят об этом много лет. Мне очень нравится Роджер, и он классный парень, и сделал много чего интересного, но я не знаю, с какого перепугу он делает такие заявления, потому что это и так довольно очевидно. И это то, что я сказал промоутеру, когда он пришел повидать меня: он очень милый парень; и он сказал: «У тебя тут собралась куча британцев старше 70-ти, играющих одну и ту же музыку. На мой взгляд, это не похоже на фестиваль». Потому  что для меня фестиваль – это то место, где я хочу услышать нечто, чего не слышал ранее. Типа: «Вау, я никогда не слышал этого рэпа с Мали». Это определенно не было задачей мероприятия. А задачей было – вывести все эти легендарные команды всем скопом за одни выходные. Но это происходит таким образом, что все они оказываются Нилом Янглом или англичанами.

- В некотором роде, люди ждут со времен “Nirvana” следующую штучку с гитарами, которая, возможно, изменит мир.

- Была ли “Nirvana” такой уж особенной ? Они – просто хорошая рок-группа. Новая пластинка “King Of Leon” была номером один пару недель назад на iTunes. Это не кот начихал.

Я не считаю, что рок-музыка мертва. Я приму позицию Роджера: рок-музыка – это больше не остро режущая грань попа. И я не великий эксперт рока, потому что я всего лишь слушаю вещи, которые реально популярны. В мире есть так много других вещей для прослушки, и я реально люблю странные штуки. “Kins Of Leon” и “1975” – они реально интересны, и насколько я в курсе, других людей типа их, которых я не знаю, может быть гораздо больше.

- Ты слушаешь много хип-хопа ?

- Кое-что. Я слушаю популярный хип-хоп. Я люблю мелодии, понимаешь ? Я слушаю реггей и дэнс-холл и много всего, из чего я даже не могу разобрать долбанных слов, и я подбираю их на слух. Я слушаю много сока (латиноамериканская танцевальная музыка, смесь соул и калипсо), и я слушаю много классической музыки, и я слушаю много «инди».

- Каков твой любимый композитор ?

- Моцарта я очень люблю. Дворжака. У меня есть мои страстишки. На этой неделе была моя неделя Моцарта. Но мне нравится и поп-музыка, и поэтому я люблю песни, которые популярны.

- Каково твое видение альбома «Стоунз», по поводу которого ты обещал, что однажды его завершишь ?

- Я не знаю, имею ли я право говорить об этом. Надеюсь, что это будет очень эклектичный альбом, и я надеюсь, что кое-что в нем будет узнаваемыми «Стоунз», а кое-что будет «Стоунз», которых вы еще не слышали, возможно.

- Думаешь ли ты о смерти ? Когда видишь тебя на сцене, то кажется, что ты будешь жить вечно.

- Не собираюсь.

- По твоим расчетам, сколько еще ты сможешь продолжать делать «это» ?

- Я не знаю… Это моя работа (смех). Знаешь ли ты, что сцена на “Desert Trip” была шириной 72-82 метра ? Она была на 30 метров шире нашей обычной сцены, которая довольно широка, между прочим, и по которой я обычно бегаю. И я слышал, что никто еще не выходил на нее, кроме меня ! Так что, на кой хрен  они собрали эту сцену ? Была ли она лишь для меня одного ? Я подумал: «Как я нахрен сделаю это ? Как долго я смогу бегать по 90-100 ярдовой сцене ?» Я не знаю ответа на этот вопрос. Так долго, пока хватит сил. И потом, может, мне перестать петь, когда я не могу бегать по 100-метровой сцене – может быть, так ? Значит ли это, что мне нужно остановиться ? Никто больше не пользуется 100-метровой сценой! (смех)

- В  1980-х Кит сказал, что тебе следует перестать двигаться, тебе просто нужно стоять и петь.

- Да уж, это дельный совет, Кит – спасибо большое. Это очень полезно. Ему следует перестать играть на гитаре! То есть – да ладно.

- Но остается открытой опция пения.

- Надо думать! Но есть и кое-какая иная опция. То есть, ты намереваешься пробежать стометровку, или же ты будешь сидеть ? Ты по-прежнему можешь подвигаться в средней части песни.

Добавить комментарий