Эндрю Франклин, “Musician”, январь 1991.
- Какой была связь для белых английских подростков вроде тебя в начале 60-х с американскими блюзовыми артистами, которых вы слушали ?
- Для меня и всех остальных, кого я просто знал из своего круга — по крайней мере, в моем поколении — это главным образом началось с рок-н-ролла. Конечно, за той музыкой стояло много традиций. Так что это было вопросом прослеживанием хода развития музыки, чтобы найти, где была основа. Кажется, в Лондоне и по всей Англии были маленькие клубы и шайки и общества. Каждый город, иногда просто 4-5 парней, блюзовые фрики ! И это были парни, которые хотели играть, которые реально начали исследовать это.
Мик был наиболее деятельным парнем, которого я в этом плане знал — в том, что на самом деле он писал в “Chess Records” в Чикаго ради каталога. И он пришёл спустя около полугода – они не были столь быстрыми! В то время у него была наилучшая блюзовая коллекция. Мне было примерно 15-16, что-то вроде того. Мик и я собрались вместе и начали немного играть, и кажется, “The Best Of Muddy Waters” был для нас в то время альбомом-показателем. А потом мы узнали о Джимми Риде. А потом ты понимаешь, что их там целая куча! Как только ты — музыкант, если ты врубаешься в блюз, то он – как магнит: ты никогда не можешь его отпустить, и это нечто постоянное сквозь твою жизнь. Если ты не знаешь, что делать, тогда поставь немного Слепого Блейка или чего-то. Потом ты поймешь, что делать!
- Это по-прежнему влечет тебя.
- Это вне времени. Блюз побуждает в каждом аккорд. Я дерзну утверждать, что, наверное, это и есть изначальная музыка. Она не требует многого; все, что тебе нужно, это пара хлопков в ладоши и палочка, и что-то бренчащее, и несколько голосов. Могу представить себе тех чуваков в пещерах: все наши лбы и предки – бьюсь об заклад, что они пели блюз.
- Когда ты узнал о Роберте Джонсоне ?
- Это Брайан Джонс первым включил мне пластинку, и я сказал: «Какого черта ? Где ты взял это ? Это же превосходно!» Потому что, наверное, это был примерно пик, по крайней мере, блюза 30-х, просто блюзовый певец с гитарой. Думаю, что та работа, которую он проделал – это на голову и плечи выше любого другого, и это говорит о многом, потому что в этой области есть много других хороших парней. Возможно, парень, что «сделал» его, был еще одним гитаристом! «Я собираюсь избавиться от этого сукина сына, потому что он слишком классный!» Никто не может играть так, как Джонсон, но каждый пытается. Я знаю несколько его приёмчиков; это самые замечательные музыкальные пьесы для исполнения гитаристом. Это практически классика, хотя это просто прямолинейная блюзовая последовательность аккордов.
И для меня всегда была интрига в тех историях, что он был просто малышом, тусовавшимся около Сон Хауса, который разрешал ему спеть пару номеров и говорил: «Уходи, сынок». А потом он исчез, и это около сорока дней в пустыне, и вернулся обратно с этой невероятной кучей песен и этой невероятной техникой, и ты говоришь: «Что же ты «там» делал ?»
История такова, что он продал душу дьяволу. Но это делаем все мы ! (смеется) Она хороша, и когда ты слушаешь “Hellhound On My Trail”, “Crossroads” (свистит)… Возможно. Возможно, он на самом деле встречался с чуваком.
- Такими были истории, которые рассказывали в то время, сами его современники были потрясены им.
- Ну, что бы он ни сделал — возможно, это было лучшее объяснение: «Ты знаешь, что он сделал, чтобы играть вот так ?» Типа того, Эрик Клэптон был таким же очень во многом. Когда мы только начали играть, Эрик был в первом ряду глядевшим, как мы играем. В то время он не умел играть. Спустя полгода он вернулся и свёл всех с ума.
- Я реально понял смысл того, что говорили о Клэптоне, что, особенно когда он был моложе, его реально идентифицировали с Джонсоном, был реально связан с ним.
- Да, за исключением того, что Эрику удалось стать старше!
- Он даже озвучил некое сожаление, как вместо того, чтобы глубже погрузиться в блюз, он стал звездой рок-н-ролла.
- Ага, я могу это понять. В известном смысле, все из нас чувствуют немного типа так. Но я не думаю, что он чем-либо пожертововал. Можно слушать Роберта Джонсона каждый раз, когда он играет, и надо думать, время от времени, когда я играю, тоже. Если ты играешь, то всё, что идет в твои уши, в итоге выходит наружу. Так что, если ты слушаешь много Роберта Джонсона, скажем, в одной форме или другой, то он — в тебе. Вот что делает парня бессмертным. Парень просто поразителен, понимаешь? Я хочу сказать, что он – англичанин! Этот парень едва мог написать своё имя, и он придумывает кое-какие невероятные рифмы, невероятные идеи, невероятные слова. У его был некий словарь. Так что, хотел бы я знать, какого чёрта он делал, понимаешь ? Он наверняка тусовался Кое С Кем.
- Должно быть, у него был природный дар.
- Натуральные дары, я бы сказал, с избытком. Как исполнитель, певец, сочинитель – быть в состоянии соединить все те три вещи вместе за такую короткую жизнь. То есть, этот парень звучит, как будто ему 40, 50 лет, как будто он прожил…
- Много жизней.
- Ага (смотрит на фотографию Джонсона, которую Ричардс держит над своим камином). И если ты посмотришь на эти пальцы, то тебе будет всё понятно. Посмотри на длину между этими фалангами. Потрясные руки. С такими длинными и тонкими пальцами это значит, что ты можешь перепрыгивать через эти лады без того, чтобы все пальцы заплетались друг за друга и ставились как надо, понимаешь ? То есть, есть куча больших парней – Фредди Кинг, Альберт Кинг, и онм тоже могут ухищряться, но для стиля, которым играл Роберт Джонсон, там много «пальцевого» стиля, и это очень деликатная вещь. Достаточно потрясно, чтобы просто играть именно так, но чтобы еще уметь петь одновременно… ?
- Невзирая на его технику, что в нём есть из ряда вон выходящее, делающее его особенным ?
- Перво-наперво и главное – песни, сами песни. Они очень нетрадиционные, неким образом, и ты реально возвращаешься к слову «вызывающие» или «с высокой отдачей». Есть некоторая дополнительная «интеллигентность ходу» в текстах и предметах песен; я хочу сказать, “Come On in My Kitchen”, или “52-20”: «Все врачи в Хай-Спрингс точно не помогут тебе сейчас». Тут есть мастер английского языка.
Работа Джонсона — никогда не перетасовка чего-либо. Не думаю, что кто-то ранее или с тех пор достаточно собрал все те таланты в одну личность, и вот почему мы говорим о нём — потому что он уникален. Это как слушать Моцарта, если ты реально хочешь войти в музыку, потому что я люблю все виды музыки. В ней есть вся широта вещей. Она не просто радует одну маленькую частичку тебя, это во всём, понимаешь ?
Мадди Уотерс совершенно погрузился в вещи Джонсона. Его первые пластинки доказывают это. И он был следующим после Второй мировой войны, когда они снова начали записываться – кто начал достигать уровня Джонсона по удельной силе. Мадди продолжил это; от Мадди это пошло к Чаку Берри, Литтл Ричарду и к белым парням – к Элвису Пресли, Бадди Холли. Они все слушали Мадди. И вот, даже не зная этого, они также слушали и Джонсона, потому что Мадди вышел из той же местности. Я обсуждал это с Мадди. Насколько я могу вспомнить, он не мог сказать, действительно ли он слушал Джонсона лично или знал его или нет, но он знал про него, и он подбирал его пластинки в то время, когда они выходили.
Это, как я говорю обо всех музыкантах: единственная вещь, которую ты можешь высечь на их могильном камне, это: «Он передал это дальше». И вот, знает ли это кто-нибудь или нет, влияние Джонсона через Мадди и потом, через Чака Берри и потом через нас и «Битлз» – это всепроникающе, не так ли ? Потому что, не зная этого, мы впитали его еще перед тем, как узнали, кто это такой. Я начал пытаться играть как Чак Берри, а потом я услышал Мадди Уотерса и играл, как он. А потом я отошел назад к Джонсону, и самая интригующая вещь для меня по-прежнему – это откуда, нахрен, он взял всё «это» ? Там в этом кругу были люди, влияния. Наверное, это должно остаться в тайне, потому что в Джонсоне есть таинственный аспект. Это одна вещь; у него этот невероятный образ, тоже.
- Клэптон сравнивал его с Джими Хендриксом, который тоже умер в 27 лет.
- Тут есть сопоставление. Это довольно хорошая связь, Эрик ! Ага, ага, очень хорошая. Мне это никогда не приходило на ум – не потому, что он умер в том же возрасте, но в том виде ослепительного взрыва, почти что как: «Я сделал то, что мне было нужно сделать; пока-пока».
- И это все, что у нас есть. У меня есть фотография Джонсона, которую я хочу показать тебе, и я бьюсь об заклад, что ты никогда не видел её раньше.
- Классный костюм ! (смотрит на фотографию в костюме в тонкую полоску). Мужик, видишь, что я имею в виду ? Этот чувак реально моднявый сукин сын! (изучает фотографию). Те же пальцы также, ага. Я не знал, что есть еще одна картинка с ним. Это изумительно, это классно. Чарли Уоттс офигеет, если увидит этот костюм и эти ботинки ! Этот парень – вот, что я имею в виду по поводу образа — забудь о нем, у этого парня была разносторонняя штука. Изумительная шляпа, мужик, ну-ка посмотри. Этот чувак, очевидно, больше не был деревенской задницей к тому времени, когда он пришел к этому. Был ли он крупным парнем ?
- Уинк Кларк, который рос с ним, рассказал мне, что он был маленьким парнем.
- Вот как ? Потому что я гляжу на гитару, и мне любопытно, маленькая ли это гитара. Это очень интересно. Какие руки ! (свистит) Я могу сделать это ! Чудесно. Подожди, пока я покажу парням !
- Ты держишь картинку с Джонсоном над твоим камином, ты записал его песни, твоичувства по поводу него так возвышенны. Ощущаешь ли ты, что продолжаешь его традицию ?
- Ну, хотелось бы так думать. Неким образом, ага. Я точно так же думаю, что и Роберт Джонсон продолжал ее. Потому что, как я говорю, передавать это далее – это реальный плод игры в музыку. Если ты можешь увлечь несколько людей чем-нибудь, то маленький кусочек тебя остается в том, что они делают. И для меня, влияние Джонсона на людей – это образец и более – мы не сидим здесь, разговаривая о нем не из-за чего, понимаешь ? Он собрал это всё воедино, просто типо так. Каждый другой воткнулся в это тут и там, в определенные аспекты этого. Но все, что ты хочешь знать о блюзе — это в тех 29 треках.
У Роберта Джонсона есть нечто, похожее на замедленный запал. Когда он был жив и записал те пластинки, то, наверное, он продал всего несколько штук. Не сенсация. Он никогда не дошел до достаточно широкой публики, он не прожил достаточно долго для того, чтобы сделать это. Потому что он мог – если бы он продолжил как Лидбелли или Биг Билл Брунзи, то мог бы играть в Европе в 50-х, поражать людей. Но факт таков, что он почти спрятан прочь там, с теми 29 треками. И факт в том, что они по-прежнему с трудом пробиваются, факт, что мы здесь говорим о них сейчас… Я хочу сказать, что я только что закончил репетировать целое шоу РС, но я рад сидеть здесь и говорить о Роберте Джонсоне. Как любая великая музыка, он вне определений. Если бы я мог выразить это словами, то с удовольствием, но потом, тебе стало бы не нужно слушать Роберта Джонсона. Если ты не слышал о нем, если ты не слышал то, что он сделал – то порадуй себя и послушай-ка. Для меня, он на голову и плечи выше кого угодно. То есть, я могу подобрать приемы кого угодно, как бы вроде того. Но не эти. Пытаться – это просто забавно.
- Каково твое впечатление от Джонсона и его жизни с позиции вещей, о которых он пел ?
- Хотел бы я знать, что как человек он был хоть немного той личностью, которая показывается на пластинках, я не говорю, что это в любом значении была роль, но это как великие комики, большая их часть — не веселые, когда они не работают: они очень депрессивные, из них не вытянешь и улыбки. И хотел бы я знать, вроде он ли открыл эту сверхъестественное обаяние. И открыл, что вот именно так он мог сочинять, и вот что могло выйти, когда он сочинял это почти в произвольной форме. Потому что я гляжу на фотку парня, и я не вижу озабоченного парня, реально.
И он искусный мастер. Те песни очень крепко сбиты, они не просто — какой-то приходящий безумец. Это в том смысле не потусторонние; тут много работы, которая вошла в те песни. Я думаю, он просто считал тот предмет очаровательным, и обнаружил, что он может так самовыразиться. Или выразить ту часть каждого, реально. Так как, что он сделал – это привнес тот вид суеверий и страхов, которые есть у каждого. И у него получилось выразить их словами и музыкой. И вот он реально выражает ту скрытую сторону, которая есть внутри у каждого. Возможно, у него были кошмары, не знаю. Возможно, он страдал бессонницей !
Но не я думаю, что он был одержимым. Мне видится, что он просто нашел ту часть себя и обнаружил ее в других людях, и умудрился выразить ту вещь в словах. Сделать это очень трудно, большая часть песен – это: «Я люблю тебя, июнь и луна». Я просто думаю, что та сторона людей и та его сторона очаровывали его, и вот где он понял, что он реально может выразить себя с наилучшей стороны. И конечно, уйдя таким молодым, это может склонить ко всей этой мистике. Можно помечтать о том, где он продал душу дьяволу, и дьявол подарил ему все эти стихи – без копирайта, понимаешь ?
- Что Роберт Джонсон сделал для рок-н-ролла ?
- Да почти всё. Просто послушай пару тех ритмовых приемчиков – это там. Все, что остается сделать — это добавить бэкбит. И если бы ему дали электрогитару с бэкбитом, то эти штуки — роковские, мужик. То есть, это «всю дорогу». Это прямая связь. Думаю, большая часть его песен на голову и плечи выше большей части рок-н-ролловых песен, понимаешь ? Хотя, мы все работаем над этим !
- По всем свидетельствам, Джонсон был печально известен как бабник.
- Вроде того.
- И, предположительн, его чувства были взаимными, женщинам нравилась его модный вид, его музыка. Согласно свидетельствам, он пил виски как чай…
- Я знаю кое-кого.
- Он пользовался своим музыкальным даром для того, чтобы избавиться от работы на дядю –
- Я знаю кое-кого (смеется).
- По стандартам в его время, он был непоседливым. Он был раздолбаем.
- Как бы, если ты пишешь это описания, я бы сказал, что это вполне подходит для нескольких людей рок-н-ролла, наверное, и в том числе ко мне ! Вот, что он сделал для рок-н-ролла в общем плане, через парней, которые слушали его и перенесли его в 50-е и в нашу нынешнюю эру. Каждый, кто решался стать музыкантом, особенно если он собирается выступать и играть собственные вещи – есть отличие, когда ты присоединяешься к оркестру и сидишь в яме и играешь все, что тебе говорят; ты по-прежнему работаешь здесь на дядю. Но брать в руки это самостоятельно, о чем я немного знаю, потому что именно это нам и приходится делать – это нечто другое.
И если «то» его описание – правда, и я в этом не сомневаюсь, – то из того, что я слышал, он был определенно распутным старым ублюдком, ну, для музыканта это классная жизнь. Когда тебе чуть за 20, понимаешь ли, ты перемещаешься, тебе не нужно пререкаться, ты уже ушел. Это вещь о старых трубадурах, что есть часть жизни любого музыканта.
- Определенно, кажется, что это было частью его. С того времени как он стал достаточно стар, чтобы заработать немного денег с помощью своей музыки, он ушел. Он был не от мира сего.
- Роберт (смеется в фото Джонсона) – присоединяйся к клубу!