Крис Уэлч, «Melody Maker», 13 января 1979
В отеле “Ritz”, что на Пикадилли, дух роскоши и величавости XIX столетия исходит даже от лифтов, облицованных полированным деревом. На стене уютного лифтчика, который довез меня до 4-го этажа, кто-то накорябал: «Катящийся МОХ!» Жалкий акт вандализма, намекающий на темные конспирации, кажется, окружающие “The Rolling Stones” и по сей день.
Но кто в эту морозную январскую ночь мог знать, что один из последних народных героев рок-н-ролла остановится именно здесь ? Кто начертал ему эти странные послания – враг или друг ?
За двойными дверями номера Кита можно слышать знакомые звуки одной известной рок-группы, занявшей недешевую территорию: звон телефонов, магнитофон, доверительно-ехидное реггэй, девчачие крики и повторяющиеся возгласы недовольства в адрес гостиничной службы.
Мне неожиданно пришло в голову, что я не брал интервью у Кита Ричардса с 1966-го. Та беседа тоже прошла в гостиничном номере, с Миком Джаггером — мы обсуждали «Between The Buttons». Но самым странным было то, что Кит считал, будто она произошла только вчера.
Не так давно освобожденный канадским судом после наркотических обвинений, некогда героино-зависимый Ричардс, теперь время от времени поддерживающий в себе искорки жизни сердешными глотками водки – это невероятно очаровательный человек с безграничным терпением. В то время как на его разговор и мысли иногда ощутимо влияют снотоворное и стимуляторы, ведущие в его голове свою собственную пресс-конференцию, едкое остроумие Кифа и кусачая, приземленная мудрость остались неизменными.
В его номере лениво прохаживались туда-сюда американская журналистка Барбара Чароун, которая только что закончила книгу о жизни Кита (она скоро выйдет в свет), а также неподражаемая и замечательная Анита Палленберг – гранддама Кита, которую Энтони Скадуто описал в своей книге о Джаггере: «исключительно порочная леди — не человек, а экстра-человек». Я сполна вкусил этой предполагаемой порочности, когда своими (не всегда уместными) ремарками Анита систематически старалась подпортить это интервью.
Но даже и она — в своем самом надоедливом виде — бывала часто очень забавной, и диалоги между этой парочкой порой говорят более красноречиво, нежели голая стенография.
Еще одним участником этого странного маленького кружка был Марлон, 9-ти летний сын Кита и Аниты – умненький, симпатичный ребенок, который показался мне даже более собранным и сконцентрированным, чем все мы. Однажды он станет отличным тур-менеджером…
Несмотря на определенные посягательства водки на его выдержку, Кит с охотой проговорил со мной обо всем на свете. Не прошло и нескольких часов, пока кое-кто не понял, что он залил в себя достаточно ликера, чтобы завалить среднеразмерного быка.
«Я не хочу ни чая, ни кофе, — в какой-то момент сказал он Барбаре. – Я просто хочу эту бутыль».
Кит: Отлично, оставь меня, ты все это уже слышала.
Анита: Я не слышала всё.
ММ: Можно ли немного приглушить музыку ?
Кит: Конечно!
(Начинается разговор, но Анита все время грозилась встрять, в то время как мы бегло обсуждали прошлогоднее американское турне. В конце концов Кит выказал известное нетерпение, в то время как Палленберг ответила за него еще на один вопрос).
Кит: Слушай, дорогая, может ты заткнешься ?
(Его протест имеет небольшой эффект, и она сразу же возводит перед собой толстую стену из гневного англо-немецкого бормотания).
Кит: Вернемся к нашим баранам. Это был реально хороший тур, особенно в мелких театрах. Мы даже не знали, что половина из них вообще существует в природе. «The Palladium» в Нью-Йорке был великолепен. Это была наша последняя игра, не считая вещь в клубе «Bottom Line» с Ником Лоу, когда мы отмечали мое освобождение. То, что я делаю здесь – это любуюсь своей старой деревней. Я не был здесь два года, и просто не мог перенести саму мысль об очередном Рождестве в Америке… знаешь, нет ничего более неприятного, чем две телки, шепчущие что-то друг дружке на ушко.
(Кит посмотрел поочередно на Барбару и Аниту, уютно устроившихся на диване и постоянно хихикающих).
Анита: О, просто выкиньте меня. Не обращай внимания. То есть… знаешь… все это о «Palladium», это все старо.
MM: Это было краткое содержание предыдущих серий.
Анита: Кит – у него ж такие планы на будущее, вот уж поверь мне.
MM: Я очень уверен, что мы дойдем и до них.
Кит: Теперь мне нужно подумать кой о чем.
Анита: Выгоните меня, если хотите (она словно вросла в диван).
Кит: Я не хочу заходить столь далеко. Я говорил, что приехал домой, чтобы увидеть своих корешей – и я до сих пор еще не сделал этого. У меня здесь по-прежнему есть дом в «Redlands», но благодаря мудакам из Федерального налогового управления США мне не позволено в нем оставаться. Теперь я могу только смотреть через забор и говорить: «О, какой хороший домик, как бы мне хотелось туда попасть». Мне позволено находиться в стране лишь 90 дней в году. Я думал, что если ты не приезжал сюда два года, то на третий тебе бы разрешили остаться на 180 дней, но здесь это не работает.
ММ: Чего тебе не хватает вдали от Англии ?
Кит: Мне не хватает саркастичных копов… Наверное, тут я немного расстанусь с темой музыки, но большая часть всего, что происходит здесь, потеряло контакт само с собой. Всё снова свяло. В один миг это “Bay City Rollers”, потом это панк-рок, потом это пауэр-поп или нью-уэйв, потом всему конец… Люди снова лепят на всё ярлыки. Элвис Костелло. Я слушал его вещи. Мне бы поскорее увидеть его «живьём», вот всё, что меня волнует. Мне нравится Ян Дьюри, пробирает до костей. Пока здесь что-то происходит, вот – всё, что реально важно.
Куда они не туда зашли с панк-штукой, было то, что они старались записать 4-х дорожечные пластинки на 32-х дорожках. Мы по-своему стараемся делать то же самое. Мы старались, чтобы 1964-й звучал как 1956-й, что, впрочем, было невозможно. Но мы реально завершили процесс чем-то нашим собственным. Разрыв между 76-м и 62-м, насколько в этом затронута записывающая технология, был слишком велик. Думаю, панк-рок был отличным театром, и не целиком хлам. Но в самом начале я увидел по ТВ “Sex Pistols”, стараясь подумать о кучке новых матюков перед своим «грюнди», и я подумал, что их словарный запас достаточно ограничен. Но я не сомневаюсь, что с тех пор они выучили еще несколько словечек. Музыка была целиком случайная, типо фоновой музыки. Надо было просто это видеть…
Анита: Мля-мля.
Кит: Слушай, дорогая, у кого берут это интервью ?
Анита: У меня!
Кит: Проблема в том, что если двое одновременно говорят, то ничего не слышно.
(Шумные претензии Аниты на то, чтобы разговор перешел к планам на будущее, теперь невозможно было игнорировать).
ММ: Планируешь ли ты сольный альбом ?
Кит: Просто так вышло, что за прошлый год или вроде того я познакомился с несколькими людьми, и мы собрались вместе и записали на плёнку кое-какие штуки. Вот как это идет, и выйдет ли это или нет, это другой вопрос. Они выпустили в Штатах сингл “Run Rudolph Run” с “The Harder They Come”, и… эээ… он никому не нравится. Это первый раз, когда я выпускаю пластинку, и она была записана на “Island” в Хаммерсмите 2 года назад. Здесь она не была издана; мы решили, что пусть первыми пострадают американцы.
Анита: По-моему, это очень важно.
Кит: Оч карашо.
ММ: Но надеешься ли ты выдать соло-альбом ?
Анита: Да.
Кит: Нет… Мне насрать. У меня есть кое-что, но я не знаю, будет ли корневой реггэй той вещью, что от меня хотят услышать. Это большая часть того, что я сделал, когда играл с группой Тоша в Кингстоне. Либо я запишу еще больше, чтобы достаточно набралось для альбома, либо я оставлю это в чулане. Не знаю – я не могу думать об альбоме, пока передо мной нет цельной штуки. Единственное, что меня останавливает, это…
Анита: Единственное, что меня останавливает, это что мне нужна цельная штука передо мной…
Кит: Слушай, иди и читай свои сценарии. Когда у меня будет достаточно материала на альбом передо мной, тогда я подумаю о нём. У меня есть Робби Шейкспир на басу, Слай Данбар на ударных, плюс два перкуссиониста, Анзел Коллинз на органе, Роберт Линн на фоно и Большой Мао на гитаре.
ММ: Получаешь ли ты такое же удовлетворение от реггэя, которое ты получал от ритм-энд-блюза в 60-е ?
Кит: Да, кажется, что я прикипел к нему по тем же причинам, и потому что в черной американской музыке ничего не происходит. В данный момент, наверное, больше происходит только в белой американской музыке. Они проходят через фазу «формула диско», и конечно, оно очень популярно, так что ничего удивительного нет в том, что люди этим увлекаются. Искушение сделать такую пластинку очень велико.
ММ: Принимают ли тебя растафарианцы как белого музыканта, играющего реггэй ?
Кит: Насколько я в теме, я не белый, а они – не черные. Это просто нечто, о чем не думаешь. С ними я чувствую себя очень комфортабельно, когда я на их районе, и я стараюсь всеми силами, чтобы они чувствовали себя так же.
ММ: Пришлось ли тебе значительно адаптировать свой стиль, чтобы играть реггэй ?
Кит: Незначительно. Я летаю на Ямайку вот уже более 10 лет. Первый визит был в 1967, а в 1972 мы жили там весь год. С тех пор я завел там дом. Мы долго жили на пляже перед тем как мы поняли, что это тупость. От морской соли всё ржавеет – начиная гитарными струнами и кончая «Рэндж Ровером». Что хипово сделать – это жить на другой стороны улицы, на вершине утеса, где тебя обдувает бриз даже тогда, когда реально жарко. Кто-то может сказать: «Оо, сейчас он играет кусочек реггэя». Я целиком займусь этим, или просто запишу это шутки ради, и положу это в сарай, пока это не станет доступной музыкой для каждого. Пять лет назад были люди, которые говорили, что никогда не смогут словить кайф от реггэй…
Анита: Типо Кита Ричарда.
Кит: Спасибо ТИБЕ, дорогая… ОК, иди на.
Анита: Ты – баам клаат мэн.
ММ: Что ЭТО означает ?
Кит: Это тряпка, которой вытирают кровь рабу после его бичевания.
ММ: Вот те на!
Кит: Это одна интерпретация, но любой другой растафарианец расскажет тебе совсем другую.
(Разговор таинственным образом подошел к предмету беззубых проституток Кингстона, и мы упомянули выше, что вплоть до недавних времен Кит безответственно относился к дефициту в своём зубном отделе).
Кит: Чудесным образом, благодаря абстиненции и молитве, мои зубы выросли снова! Думаю, это просто позднее взросление. Ничего, что не могла бы не сотворить дорогостоящая операция. Имея в виду все сердечные треволнения прошлого года, я чувствую себя вполне хорошо: но я не чувствую того, что с моей души спал большой камень. В Канаде они организовали апелляцию, так что мы снова вернулись на круги своя. Мне не нужно снова проходить через все дело, но если апелляционный судья скажет, что Верховный судья был неправ, то я вернусь туда, с чего я начал. Но я никогда не задумывался об этом особо, как бы там ни было, пока мне не пришлось лететь в Канаду и сесть на скамью подсудимых.
Это было очень скучно – сидеть там и слушать всё это. Я подумал, что судья был справедлив, и что канадцы понимают, что от добра добра не ищут. Теперь они превратили это в глупую внутреннюю перебранку. Это Канада против “The Rolling Stones”. Верховный судья приложил все усилия, чтобы обрадовать каждого. Мне не нужно больше появляться там, только на концерте перед слепцами. Как можно появиться перед слепыми ? Но перед кем бы то ни было мне приходится играть: слепыми, глухими или чумными, я сделаю то, что я делаю всегда, как бы то ни было. Я оставляю это все на людях, которые оборудуют шоу, но мне кажется, что все это закончится в “Maple Leaf Gardens”. Мы сделаем это, наверное со «Стоунз» и Питером Тошем.
Анита: Следующим будет Сид Вишез.
Кит: Сид – угу. Он глупыш. Просто из-за того, что он проснулся с ножом в руках, он думает, что сделал это. У меня такое чувство, что он не делал. Наверное, это был какой-то слишком прыткий нью-йоркский дилер. Не пожелаю суда никому, будь то в Канаде или Нью-Йорке. То есть, я не трахал Маргарет Трюдо. Ах, хах! Но в таком случае – кто же тогда ? Кто надорвал этот лёгкий халатик ? Идет к тому, что у меня чувство, будто я должен заплатить штраф за изнасилование Канады. Но я ничего не сделал для этого. И насколько я могу видеть, они сами по себе запали на Трюдо. Потому что здесь зреет гражданская война. Обе стороны пытались использовать меня как участника их внутреннего конфликта.
Но они – те ублюдки, которые делают нас исключительно важными. Это не так, если бы я или кто-то, работающий на нас, когда-либо ходил и трепался такой: «О, как же классно сидеть на игле. Это должен сделать каждый». Каким бы ни был мой стиль жизни, или какие бы то ни было мои проблемы, я не побуждаю никого следовать за мной.
Думая об аресте, что расстроило меня – это что никто из них не был одет в нормальную форму полиции Mounties, когда они ворвались ко мне в гостиничный номер. Они все были в куртках-Алясках с висячими усами и лысыми бошками. Реальные ЛОХИ, все они – все как с фотки в газете. Пятнадцать душ вокруг моей кроватки, пытающихся меня разбудить. Я бы проснулся гораздо быстрее, если бы увидел красный китель и шапку с медвежонком Дымняшкой (символ лесной пожарной службы США). Меня забрали в тюрьму, и я попросил их вернуть мне пару граммов, просто чтобы перекантоваться.
ММ: Ты когда-нибудь жалел о том, что начал принимать наркоту ?
Кит: Нет, я не жалею ни о чем. Это (героин) мне просто наскучило. Для этого потребовалось бы нечто большее, чем Mounties, пытавшиеся ссадить меня с кое-чего, если бы я реально захотел остаться на этом. Потому как я чертовски хорошо знаю, что в этих исправилках его можно добыть столько, сколько душеньке угодно. В первый день в “Wormwood Scrubs”, во время первого периода упражнений, кто-то тронул меня за плечо, и какой-то старикан сказал: «Хочешь чуток гаша?» Я сказал: «Отвянь! Я хочу выйти отсюда!»
Это было много лет тому. Можешь ли ты представить, на что там сейчас похоже ? Все, что тебе нужно сделать – это дважды наклониться чуть вперед или иметь достаточно табака, и ты получишь всё, что хочешь. Я по-прежнему помню этого ебаного кекса в “The Scrubs”, когда Мик подобрал меня оттуда в моем «Бентли», что было немного чересчур, ему надо было пригнать микротакси – я помню того козла, что кричал у ворот: «Ты вернешься, мы тебя поймаем!»
Ты была в Риме на съемках «Барбареллы», дарагая (Кит обратился к Аните, по-прежнему произносящую свой монолог из-за софы), пока я мотал срок.
Анита: Нэ-нэ-нэ-нэ-нэ.
Кит: Да, да, да, да, да – больше не будем говорить об этом. Поспорим об этом позже.
ММ: Ощущаешь ли ты себя сейчас здоровым ?
Кит: Скорее — другим. Смею предположить, что можно сказать «здоровым», хотя я должен сказать, отдавая должное опиуму, что у меня ни разу не приключался насморк. Ладно, я сейчас расколюсь ? Лекарство от обычного насморка в нём – но, конечно же, тебе этого никто не скажет, потому что тогда у тебя будет нация наркозависимых. Этой зимой у меня было два насморка. Но я никому не порекомендую наркоту. Что реально неверно – когда 12-ти летние детки на улице достают дрянь, в которую подмешан стрихнин, чтобы добавить тебе чуть больше кайфа, шутки ради. Это неправильно, потому что он тормозит тебя. Я знаю одного нарка в Лондоне, который начал в 14, а завязал в 20. А потом у него сломался голос. Это замедляет метаболизм. Самое гнилое – это пофигизм людей, жрущих что-то и не знающих, что они делают.
ММ: А еще для того, чтобы уметь побаловать себя, нужно вести соответствующий образ жизни и иметь свободу.
Кит: Не знаю, так ли это. Пол-причины, почему я увлекся этим, было потому, что у меня не было много свободы и свободного времени. Если бы у меня была свобода и время, то я бы на три месяца сволочил себя куда-то вдаль, а потом очистился и собрался с силами. Но в этом бизнесе ты понимаешь, что всегда нужно что-то делать, новый тур или что-то там, и перед тем, как ты поймешь, уже пройдёт лет 5.
ММ: Отразился ли отход от наркоты на то, как ты играешь или пишешь ?
Кит: Я бы сказал… уммм… на самом деле, перебирая штуки, что я сделал, когда я знаю, что я витал в космосе, и даже не помню это шоу, ты-ды-дынц… реально нет. То есть, я бы хотел сказать, что «да», чтобы побудить людей сходить с этого, но единственное отличие – теперь я «сошёл» — это что я получаю кайф оттого, что работаю гораздо больше. А еще — я могу потом вспомнить этот кайф. Одно шоу было просто как другое… Это было как туннель, который всё сжимался и сжимался.
Кит наметил возможность своих сольных выступлений без «Стоунз» и поговорил о своих производственных отношениях с Миком Джаггером.
Кит: Что бы нахер ни делал я и остальная группа — не думаю, что я могу сделать это лучше где бы то ни было, в других декорациях. Иногда я один могу сделать нелепую песню, и вот так мы всегда работаем. Мик может сказать: «На твоей пробной пленке есть лучшее чувство, почему бы тебе не сделать вон ту ?» Но мы по-прежнему работаем над песнями бок о бок. Мы получили кайф от создания “Some Girls”, это был самый «немедленный» альбом, что мы сделали за годы, и насколько его принимают — с 7-ю миллионами продаж не поспоришь.
Я не считаю, что есть большая разница между ним и “Black And Blue” или “Goats Head Soup”. Это просто, что внезапно «кликает» нужный момент. Вот штука в этой шутке, это подходящие моменты. Это всё в равной степени могло и провалиться. “Miss You” не была записана как специфический диско-сингл, это был просто еще один трек для “Some Girls”. “Hot Stuff” тоже был дисковым, а также еще кое-что, если есть желание покопаться. Всё, что реально важно – что это выстрелило, в нужный период эволюции группы.
ММ: В успехе “Miss You” во многом повинен басовый рифф.
Кит: Билл прорвался. Чарли такой грандиозный, и ты ожидаешь, что он всегда становится лучше, и если этого нет на сессии, то ты типо ноешь на него: «Почему ты не лучше, чем в крайний раз, потому что ты всегда такой!» Билл более идет кругами, и в последнюю пару лет я не видел его более счастливым и хорошо играющим. Это доказывает кое-что вроде “Miss You”.
ММ: Каков прообраз твоего и Мика псевдонима «Блестящие Близнецы» ?
Кит: Блестящие Близнецы явились после печально знаменитого круиза из Лиссабона в Рио на Рождество 1968 – Мик, Марианна, Анита и я. Мы познакомились с этой очень бодренькой женщинкой. Когда она надиралась, то всё, что она говорила, было: «Кто вы такие ? Не озарите ли нас проблеском правды ?» Я просто обожал ту манеру, с которой она говорила это, и вот так мы и стали Блестящими Близнецами.
ММ: Что бы не случилось с Нанкером и Фелджем ?
Кит: Это содержало в себе всю банду, это были не просто я и Мик. Фелдж – так звали парня, который жил с нами на Эдит-гроув на краю света, который был одним из самых отвратных людей, кого я когда-либо знал. Я забыл его настоящее имя, но он был известен как Фелдж, и он был таким чуваком, который мог встретить тебя на лестнице твоей хибары со своими полосатыми кальсонами на голове, и ни одетым больше ни во что, и он говаривал: «Вот это Фелдж – добро пожаловать домой. К сожалению, на этой неделе я заработал недостаточно денег, чтобы внести свою лепту в оплату квартиры, так что вместо этого я поразвлекаю вас и всю неделю буду столь мерзким, сколь это возможно».
Он был таким типом, который закрывал сортир на задвижку снаружи, когда ты был там, и спускал в его окошко мафон и записывал тот момент, когда его жертва не могла открыть дверь. В конце концов у него собралась целая катушка с лентой, и каждый раз, когда доходило до кусочка, где они спускали воду, то ты слышал гул оваций. Это была классная плёнка – к сожалению, её никто не сохранил.
ММ: А Нанкер – кто это был ?
Кит: Одно из изобретений Брайана, которое заслуживает того, чтобы оно осталось с ним (Англ. Nanker очень напоминает Wanker – на сленге означает «Онанист»).
Анита: (опущенное цензурой вторжение в наш диалог, когда она поведала о том, как однажды Брайан Джонс сотворил нечто «весьма особенное» с жареным цыпленком).
Кит: Он всегда был очень хорош в плане своих рук.
ММ: Ты по-прежнему кайфуешь, исполняя ар-энд-би мелодии типа “King Bee” ?
Кит: Если у нас неожиданно наклевывается сессия, то чтобы разогреться, мы играем старый сет из Ричмонда, просто чтобы размяться. Мы играем “Route 66” и “King Bee”. Я бы прокрутил тебе пленку с нашими джэмами, но к сожалению, она сгорела в Голливудском пожаре. Не спрашь меня, что случилось – я просто заснул.
ММ: Кажется, в твоей жизни реально полно драматических событий. Чувствуешь ли ты, будто тебя кто-то преследует ?
Кит: Ммммм… На самом деле, нет. Я спалил два или три дома. “Redlands” горел дважды – крыша ушла вместе со всем верхним этажом.
ММ: Это были два пожара. А третий ?
Кит: Отель “Londonderry”. За него мне должны выдать медаль.
Анита: Кит! Кит! Это Марлон.
Кит: Вот мой мужик — он тот, кто вразумил меня (9-ти летний Марлон вошел в обнимку с игрушками «Экшн Мэн» в надежде, что таинственная конференция скоро подойдет к концу. И папуля заберет его в “Redlands”. Кит и Марлон обнялись, и мальчик отвернулся от фотографа).
Кит: Марлон, ну-ка посмотри в камеру.
Марлон: Нет! (тем временем Анита вперлась в меня медным взглядом).
Анита: Бож, ты звезда. Хо, хо, хо. (Она передразнивает мою просительную веселость перед ребенком. Постоянные наезды действуют на нервы, но к сожалению, под рукой нет подходящих инструментов).
ММ: Собираются ли «Стоунз» сыграть в этом году в Англии ?
Кит: Мы хотим. Мы хотим сыграть в Англии и Европе в этом году. Ебать съемки. Ничего конкретного, и я не могу сказать, когда или где. В оригинале мы собирались поехать в прошлом году в Европу, но длинные языки в Париже запороли всё дело. Мы собирались сыграть в “Palace”, который мне очень нравится. Когда ты читаешь о нём, то они всегда пишут, что это парижская попытка “Studio 54”; кстати, это реальный театр и вмещает около 2000. В Нью-Йорке они запороли превосходно хороший театр, набив его педиками в боксерских шортах, прямо перед твоим носом машущих бутылями с шампанью.
ММ: Последний раз, когда ты играл в Англии, вас раскритиковали за плохой саунд.
Кит: Нуу, когда мы играли в “Earl’s Court”, они там до последнего шоу не понимали, что их балкон сделан из цельной стали в пенопласте, и что дурацкое эхо шло именно оттуда. Это поможет группе типа “Pink Floyd”, когда ты хочешь очень пространственного саунда, но для банды вроде нас, которой требуется много средних и высоких – забей, ты никаким макаром не донесешь свой звук до зала. Это звучит просто как бесконечный фидбэк. Но я знаю, что в “Earl’s Court” мы сыграли хорошо, а ведь я – первый, кто скажет, когда мы сыграли плохо, стопудово. У меня есть пленка из “Earl’s Court”, и те шоу были одними из лучших в туре.
ММ: Ты по-прежнему кайфуешь, когда играешь ?
Кит: Слушай, это такая группа, где если ты не кайфуешь, то на следующий день тебе надо на пенсию. В этой группе нет никого, кого можно заставить сделать что-либо, только если они сами не захотят. Чарли ненавидит гастроли, но он любит их настолько, чтобы еще раз упаковать свои чемоданы. Единственный его багаж – это кофр со сменой одежды, потому что ему нравится играть в то, будто назавтра он поедет домой.
Анита: Не то что Род Стюарт. У его чемоданов есть колеса.
Кит: Род отменил то шоу в “Lyceum”, не так ли ? Это был дешевый трюк. Дипломатическая отговорка, будто группа подхватила ларингит. Но сколько шоу можно отыграть с Билли Писком без блевни ?
ММ: Что, Кит, он так плох ?
Кит: Ох, ну может быть, я хватил лишку. Но я послушал тот сингл, что выдал Род, и я смотрю на сожженные перекисью волосы, и парень мне нравится. Так было всегда, но еще мне хотелось бы добавить: «Ну-ка, сучок, тебе оно не надо». Я просто подумал, что сейчас нет ни одной группы с тех пор, когда мы начинали, у которой все тот же оригинальный состав, после того, как Муни склеил ласты. Прах к праху…
Анита: Это лучший камент за всё интервью.
(Волны вербального напряжения со стороны Аниты достигли такого пика, что Кит в конце концов созрел для того, чтобы попросить её покинуть помещение – приглашение, от которого она с грациозностью отказалась. Тем временем, мы подобрались к дозволенным границам глумления, которые в итоге были полностью сметены).
ММ: По-прежнему ли «Роллингам» подвластно шокировать людей еще и еще раз?
Анита: Они не могут, они прошли это.
Кит: Мы никогда сознательно не делали ничего, чтобы шокировать людей. Всё, что мы когда-либо делали, было ответом на зов природы.
Анита: О, божа!
Кит: Это правда. Если ты сознательно стараешься шокировать людей, то лучше бы тебе забыть об этом. Сравнение между Малькольмом МакЛареном и “The Pistols” , Эндрю Олдхэмом и “The Stones” – как бы это было просто слишком очевидно. Слишком очевидно, чтобы сработать, и это не сработало. Я уверен, что Джонни Роттен разнюхал, что это за подстава, и продолжил играться с этим, а остальные просто не придумали достаточно матюков, чтобы продолжать свое дело. «Ты, ты, уб-б-б-людок».
Анита: То есть, у них был дефект речи, типа того.
Кит: Я не говорил, что у них дефект речи – я сказал, что они не смогли выбрать верный курс.
(Кит обсудил приключения Сида Вишеза и упомянул, что частенько останавливался в отеле “Chelsea”в Нью-Йорке, где произошло убийство Нэнси Спанджен).
Кит: Этажом выше был парень по имени Циммерман, который весь день ебался с гитарой, а через дверь — Нико с фисгармонией, у которой были дырявые меха. Если ты разрешишь горничной прибраться в твоем номере, то всё на свете пропадет. Для того, чтобы получить работу мальчика на побегушках, нужно было стать сертифицированным дилером.
(Марлон усилил свои требования по возвращению себя в “Redlands”. Кит нетвердой походкой направился к магнитофону и завел несколько демок и джэмов «Стоунз»).
ММ: На что будет примерно похож саунд следующего альбома «Стоунз» ?
Кит: Ты говоришь не с тем человеком! Я напишу его в студии, когда мы доберемся до неё. Всё это чистой воды блеф.
Кит исчез, и около часа или что-то мы сидели и слушали, как Анита оживленно болтает о своей модельной карьере. Марлон снова вошел в комнату и объявил о том, что Кит отправился баиньки. Я обнаружил его лежащим на кровати, Марлон стоял на часах.
«Спокойной ночи, Китяра», — прошептал я на прощание и был таков.